Ее душа, покинувшая тело,
Домой вернулась с наступленьем темноты.
Она внезапно страстно захотела
Родных увидеть милые черты.
Когда до своего дошла порога,
Тень матери вдруг появилась рядом
И прошептала: «Дочка, ради Бога,
Запомни – приходить сюда не надо!»
«Но, мама, я люблю их…» «Тогда лучше
Оставь в покое, чтоб быстрее позабыли.
Совета материнского послушай.
Тебя же кто любил, все отпустили,
И ты свободна. Тенью полуночной
Ты не являйся им. Воспоминаньем
Привяжешь их к себе, как нитью прочной.
Сама посеешь и пожнешь страданье».
Но дочь вошла, к своим душа просилась.
Без мужа с сыном и покой не мил.
И на колени тихо опустилась
Между кроватями душа без сил.
О, как она страдала в те минуты,
Что больше не коснуться, не обнять.
И снова, видно, бес ее попутал:
Она по именам их стала звать.
Два имени твердила все упрямо.
Вдруг, своего не прерывая сна,
Сынишка вскрикнул и заплакал тихо: «Мама!».
Муж простонал: «Любимая! Жива!».
И только тут все поняла. И вздрогнув,
Покаялась, что боль им причинила.
Поцеловав в последний раз, с порога
Она прощенья у обоих попросила.
Тень матери ждала ее у дома.
К себе прижала тихо, без упрека.
Все это было матери знакомо.
И ей когда-то стало одиноко
Лежать под тяжестью могильного креста.
И встретил дед ее тогда, сказав: «Забудь!
Мир мертвых – память. Мир живых – мечта.
Со всеми встретимся мы ТАМ когда-нибудь».
Мать, нежно гладя дочь по волосам,
Шептала, что у всех свои пороги.
Ответ увидела у дочери в глазах,
И обе молча заскользили по дороге.
|