А море так на солнце золотится...

Туман воспоминаний в голове,
Мерещатся походы боевые,
В далекой той, проигранной войне,
Мне кажется, что не мои, - чужие,

Как вспомнить я могу, двадцатый год,
Херсон, в котором я, ни разу не был,
В саду окна знакомый переплет,
Мансарду и в кроваво-красном, небо...

У скал, ревущий бешено прибой,
И ржание коней в большой станице,
В буденовках озлобленный конвой,
А море так на солнце золотится...

Встает из моря густо-красный шар,
Босой, стою в рубашке у обрыва,
Испарина, меня бросает в жар...
Собака воет где-то сиротливо...

Горит мое разбитое лицо,
Саднят веревкой стянутые руки...
Стреляют сыновья в своих отцов,
И братья в братьев, нет страшнее муки

В кожанке седоусый комиссар,
Вдруг поглядел хитро и виновато,
Достал мой золоченый портсигар,
Сестрою мне, подаренный когда-то...

На, контра, перед смертью покури!
Дал папиросу мне из портсигара,
Ты не стесняйся, офицер, бери!
Твои же папироски, не с базара!

Зубами, контра, ты не можешь взять?
Я, молча, зло смотрел на комиссара,
Он дал команду: Руки развязать!
И это был от бога мне подарок!

Ударил конвоира я тогда,
И бросился, что было сил к обрыву,
И прыгнул дальше: смерть или вода!
И хриплый мат седого конвоира...

Вслед хлопнул комиссаровский наган,
Раскинув руки, я летел, как птица,
Туда, где волны хлещут по камням,
Судьбой мне уготовано разбиться...

А в памяти мелькают, как в кино,
Прошедшие события и лица,
И брызги, словно красное вино,
А море так на солнце золотится...

17. 12.10