В белой рубашке у старой иконы,
Поп пересчитывал, дневные грехи.
Стоял на коленях, выбивая поклоны,
Пока не проснулись, во дворе петухи.
А Бог умилялся, глядя как он,
Пытался купить, оправдаться пред ним,
И стоял у иконы хамелеон,
Совсем не святой, отец Серафим.
Продажный и лживый, наивный священник,
Пытался свою, игру навязать.
Под рясой скрывался, вор и бездельник,
И думал что Бог, ему всё будет прощать.
Но с Богом такие, игры не катят,
Вернулся со службы отец Серафим,
И увидел как в комнате, доченьку Катю,
Взял в плен за вены, маньяк - героин.
И упал на колени, и взмолился он Богу,
Льёт слёзы, а слёзы бегут в половицу,
А дочка зубами, кусает дорогу,
Себя шприцами, загоняя в темницу.
Рядом на лавке, с папироской в зубах,
Трое чертей в картишки играют,
И на кону - Катю, как прах,
Чёрной салфеткой, проиграв накрывают.
|