Я никогда не стану взрослым.
Ну, лет так в сорок или после,
Когда с седыми волосами
Приду покаяться я к маме.
Она давно меня просила,
Впустую не транжирить силу,
Писать о главном и глубоком,
Не ограничиваться сроком,
Все делать не спеша, дотошно.
А я, глупец, орал истошно.
Мол, сам все знаю, не сопливый,
Не суть важна, а стиль красивый.
Важна не суть, а упаковка.
Вот так твой сын легко и ловко
Завоевать сумеет души,
И не хотел иного слушать.
Хотел взобраться на вершину
И не сорваться вниз, в долину.
В лощину умерших талантов,
Непризнанных народной бандой.
В которой провели все годы,
Желая нравиться народу.
И променяв свет чистой веры,
Гнались за славою безмерной.
Их час ушел, они пустышки.
В них смысла нет, ни грамма в книжках.
Да что там в книгах, в фолиантах!
Одни лишь перья, стразы, банты.
Я был средь них, но обернулся
В родной очаг, домой вернулся.
И в каждый стих вношу я душу.
Она поет, ты только слушай.
|