Я не хотел становиться планктоном.
Просто рос в беззаботной семье:
И грозы и бури проплыли незримо,
Как маааленьй взрыв на Луне.
Меня в школе учили кивать,
Чтоб без промаха в такт попадать,
Я не рыпался сильно, внимал,
За что женскую ласку всегда получал.
В институте все были в похожей струе:
Ты читай по бумажке и делай как все
Я не рыпался сильно, внимал,
За что «красный» диплом получал.
Но, вступая во взрослую жизнь без страха в душе,
Я сломался на первом крутом вираже:
Оперился чуток, не прочтя ни главы о харизме, -
Пташку давят жестоко вместе с розовой призмой.
Ты орёшь: «Но где справедливость?!»
А её просто нет. Просто нет…
И нутро, привитое с детства,
Разрывает тебя изнутри на куски.
И огнём уж накачаны вены,
И гаси – не гаси,
А уж нет той фривольной манеры,
И ты хочешь порвать этот мир на два-три!
Но на следующий день, подостыв от борьбы,
Ты спокоен, смирился с фатальным исходом.
Ты вопил лишь для вида подворотней тяжбы,
Не готовый ни к ней, ни к дальним походам.
Ты безвольно спустил поводья судьбы на завал,
А вообще ты за них хоть держался?!
Ты не рыпался сильно, покорно внимал,
Потому и планктоном остался!
|