Знаешь,
я всегда мечтал родиться древним скифом,
вольным необузданным конём.
Веришь,
я таким рождался
в фессалийском мифе
и терзал копытом сон о том,
как дерзил пред ликом безобразной,
как смеялся, дикий взгляд косил…
И любил сей образ несуразный.
Я игрушкой был своих же сил.
Я скакал нагой
лесистым Пелионом.
Ночью.
Сосны вечные вели
небосклон немой
по каменистым склонам
мрачных
древнегреческих
былин.
Я всегда рождался непокорным
и непокорённым погибал,
на кургане
ржали
в плясках
кони,
над огнём
сжигая звёздный бал…
Знаешь,
я когда-нибудь пройду сквозь пламень горна
к Мекке галактических портов.
Веришь,
я ворвусь туда
весь в синекруглых окнах
и спалю в горячке сон о том,
как пылаю в гонке торможений,
как мешаю чувство и тротил…
Но забуду хаос отражений -
я игрушкой буду тех же сил.
Поседею вдруг
инопланетной пылью.
Ночью.
В фиолетовых лесах.
Сказка стёртых рун
переплетётся былью
в призрачно
изогнутых
холстах.
А потом возникнет тёмный шёпот,
а затем повиснет тишина.
Наконец услышу дерзкий топот
жеребца,
спалённого дотла…
…И не знаешь ты,
что сотворится
в мановеньях судеб
будущих и прошлых табунов,
и не веришь ты,
что сотворит мгновенье то, что будет,
как и то,
что минуло давно…
|