На полустаночке, на полустаночке, затянусь дешёвой марочкой.
Взгляну на небо, просвещусь и в свой вагончик потороплюсь.
Еду, еду, к себе домой, позади тюремный лагерь и конвой.
Стук колёс вновь мысли веет, а вольный ветер душу греет.
Вагоны вольные и без конвойные, овчарок нет, не бродит мент.
Режим остался за забором, но и я остался вором.
На ближней станции сойду, бабульке крикну, подойду.
Возьму чекуху нашей русской и пирожков её с капусткой.
На полустаночке, на полустаночке, тяну примак с Ростовской марочкой.
После бабульку поблагодарю и в свой вагончик поспешу.
Еду, еду, еду, домой я в кармане справочка моя.
Она меня собой ласкает и мне о воле напевает.
Нет, шканарей есть лежаки за место кума проводники.
И на развод мне не вставать, а на допросы наплевать.
Рельсы дальше вдаль всё стелятся, что не на этапе аж не верится.
Раскрою сидор свой руками достану, что в дорогу дали.
Братков вспомню со Слободки, а после выпью горькой водки.
Взмахну так трепетно слезу, выйду в тамбур покурю.
Осталось ехать не много время и не нести лагерное бремя.
Чуть прикимарю, отдохну, во сне всё вижу, как тяну.
На полустаночке, на полустаночке, тяну, тяну всю туже марочку.
На небо гляну, просвещусь, но в свой вагончик не тороплюсь.
Гудок на станции разбудит, а проводник меня проводит.
Приехал вот в свои края, прощай железка, лагеря.
А полустаночек, а полустаночек меня запомнит с Ростовской марочкой.
|