Осенние Парки из Ганны Осадко

Старушки три, рачительные Парки,
прядут кудель из жухлых листьев в парке.
Артроз суставы крутит, а припарки
что мертвому кадило, и рука
отложит пряжу, первой Парки - Ноны,
чтоб кашлянуть в старушечью ладонь и
затем вздохнуть, что рыбы мчат по склонам,
что суета всё
и кругом тоска.

Спиц деревянных чёткая работа.
Жизнь убегает с пятницы в субботу.
Децима, номер два, не спросит кто ты
её забота - проследить за тем,
как стежка – тропка стелется под аркой,
ищи её – тепло… теплее… жарко -
где дым кружится, в бледном смоге парка,
как крови тень,
прозрачной тенью вен.

Здесь, на аллее, дивно и пустынно…
Здесь скрюченные пальцы чешут спину
у зимней стужи. Задрожит мне: ты не
должна, когда не хочешь, я, о том….
Бредут волы и тянут мрака стог, а
с ними Морта (как-никак - подмога)
ткань листопада выглядит убого
(один Господь шьёт чистым серебром)

А тишь сжимает полушарий груди
седым гранитом или мёрзлой грудой,
волы в земле (копыта это руды),
вороны голосят и убега –
ют нитка - дым – фигурка три в одном из
всей этой дрёмы - комы - дыма - дома
и третья парка провожает сонно,
но не дрожит холодная рука.