Жак де Моле

Зарубок ряды под решеткой слева
ведут календарную опись дней.
Сражения, битвы, дороги, где вы?
Но вам отыскать ли меня на дне?

Оставив надежду на честь и милость,
веду свой нелегкий тюремный быт,
подспудно надеясь, чтоб мне приснились
туманная морось и стук копыт,
нормандская горечь осенней ночи,
в горсти ключевая вода-слеза,
тропинки знакомые… Ну а впрочем,
дороги давно не ведут назад.

С полгода мне в дреме еще случалось
ладонью сжимать рукоять меча,
во сне видеть башни, дома, причалы
эпоху назад. А сейчас, сейчас…
Дом Господа нашего, блеск кристаллов,
витражного эха дробящий свет.
Но пытками взяли все, что осталось.
А родина вспомнится, нет да нет.
Холодного неба туманный ветер,
тревожный сон влажных полей в росе.

Нам Папа твердил, что пребудем в свете,
на грешной земле умерев как все.
Ну что же, проверим. Теперь недолго.
Тень крысы шевелится в уголке,
и ноет привычно уже иголка,
под ногтем на левой моей руке.
… Дай, Господи, сил на немую гордость,
и голову ровно держать позволь.
Не каждого в смерть провожают лорды,
костер не для всякого жжет король.
С толпы тянет потом и духом винным,
смешавшимся с томной пыльцой цветов.
Что ж, голову выше! Шепнув: «Невинны…»,
теперь я готов. Ко всему готов.