Старое.
Шла, любуясь одиночеством и вечерней природой. Последняя напомнила мне трагедию в московском метро, жалкую нечестную смерть, женское безрассудство… я увидела эту беду своими глазами изнутри, сравнила с природой. Она явно более человечна, чем те, которые зовут себя Людьми.
Рыжие березки в розовой прохладе…
О мерзко-рыжей крови я напишу в докладе.
На синем небесном вельвете изумрудные звезды взошли…
Лишь вельветовый синий платочек рядом с бывшей Феминой нашли.
Скинув мякоть яблок и растоптав их в кровь,
Стоят с улыбкой яблоньки… И вспоминаю вновь,
Как стали черной скрежет кромсал прохожим слух,
Как смертный пояс женщины бросал горячий пух.
И с ненавистью грязной он разорвал Им руки,
Тела… Отцу-бедняге не пережить той муки!
Сердец материнских не слышала, мести решила вкусить
Женщина, хрупкая, белая… Теперь лишь дождю моросить,
Оплакивать эти могилы, эти страшные плиток ряды…
Не воззвать к глазам ее синим о совести, да… Увы!
|