Ты бесноватой рекой полнолунной,
Льдом разнесла мой причал,
Лучше бы в воздухе пахла полынью,
Вернувшись к началу начал.
Только подумала – стала красавицей,
Только взглянула – и сразу понравилась,
Словно лебёдушка, полная грации,
По небу плаваешь, вопреки гравитации...
Помню, вслух, разные сочиненья Пелевина,
Хрипела под поездом, как бедняжка Каренина,
Прикинувшись ветошью, играла комедии,
Запутавшись в памяти, отключив мультимедиа...
Ты разложила себя на полу,
И пространственно смотришь на свет,
Ждешь терапевта, мешая золу,
Он подскажет премудрый совет.
Как эксгумацию, превратить в воскрешение,
Траки бульдозера, в казинаки с варением,
Как скрести закоулочки, в поисках нежности,
Выкрасив комнату, в цвета безмятежности...
Ты стала любителем, глинтвейна с корицею,
Глядела, так вкрадчиво, на портрет Солженицына,
И каждую пятницу, ты молилась о вторнике,
Ожидая объятия, мавританского дворника.
Ты расставляла в подъезде капканы,
Тайно, при свете свечи,
Лучше бы била на кухне стаканы,
Или пекла куличи.
А в полнолуние, превращалась в вампириху,
Нет, чтобы музою, вдохновляя сатирика,
Помнишь слово заветное, для схороненных заживо,
Обелиск на прощание, не к могиле, а к скважине...
Ты стала монахиней, вавилонского пастбища,
Угощала Пелевиным, прокаженных и страждущих,
Собирала автографы, по четным дням месяца,
С ярой надеждою, во вторник повесится…
|
|