ДОМОЙ

Памяти Яны Дягилевой


Девочка ты, девочка... ненастная,
словно фотокарточки аидовы,
где на сером фоне безобразного
вида производственного Игоря,

проступает боль твоих родителей,
папы, отпустившего дюймовочку
на немилость мертвых победителей,
исподволь черкнувших похороночку.

Только Песня Нюркина останется
на века, до Судного Пришествия,
остальное якобы прославится
и сойдет на нет, как путешествие

в Симферополь Вологодской области,
где ты пела, Яна Станиславовна,
группе отщепенцев в нежном возрасте, -
и не надо даже слушать заново.

Этот спирич-вэлс сибирской мусорки
непонятен человеку дальнему.
Это суть Сибирь тяжелой музыки,
выброшенной Богом на окраину.

Симферополь Вологодской области
на трамвайных рельсах жить готовится,
где Иркутской заоконной скорости
надиктует вещую бессоницу.

Нет, расклад мне ясен - и до талого.
До того ночного общежития,
где писала Яна Станиславовна
свой альбом в порядке нарушителя,

девочка ты девочка... ну что же ты
в День победы помирать отправилась.
Только Обь вздохнула по безбожному
правилу на общих адских таинствах.

Ох, спаси Господь тебя, помилуй и
возверни в тот дом, тебе назначенный,
Яночка, ведь это не по Мирному
зажигать той тезкою оплаченной,

что однажды привезла пластиночку
с популярным грифом "НЕ ПОЛОЖЕНО"...
Всё теперь положено в посылочку
и ушло на станцию встревоженно.

Яночка... общага новодевичья,
а верней - дотла новосибирская,
я б тебе спроворил шубку беличью
и прощанье истинно английское,

где твой дом теперь, самолюбивая,
что вполне для звездочки естественно,
милая, порой нетерпеливая,
брошенная в омут теми песнями.

Дом ли это? Отыщу, впишу тебя,
ипотеку в самом крайнем случае
погашу... чтоб неповадно Шубину
за его квартиру неминучую.

Ты пока в дороге... но дорога та -
истинно ДОМОЙ, а не гастрольная.
Нам хватает заводского рокота
на скрижалях рока беспокойного.

Рок-то роком... есть еще и Промысел,
сберегавший Яну от Особого...
Не садись в трамвай, ведь есть автобусы.
Встречу... словно Нюрку...

- Я попробую...