ПРАЙМ-ТАЙМ НАДУМАННОЙ ОБИДЫ

(Из книги "Голливуд Бурятских Видов")

И.П.

Вы хоть бы улыбнулись, Инна,
уж коль не мне, то - надо мной...
Нельзя же быть такой невинной
перед супругом и страной.

Вы прямо как экран эпохи -
непроницаемо тверды.
И не даете нам, убогим,
не хлеба, Инна, ни воды.

Лариса ведь находит время
нам улыбнуться, пожелать
и дальше оставаться, веря,
со студией, переживать...

Уж я не говорю про Настю:
она перекрывает Вас
(но не улыбками, а страстью),
простите, Инна, в 9 раз.

Ее посыл едва заметен
и внешне - как бы отрешен,
но это поднимает ветер
в душе: как будто ей смешон

(я говорю сейчас о Насте)
весь этот мир, она дает
нам, бедным, пережить ненастье
и приглашает нас в полет.

За сдержанностью потеряли
Вы как бы собственную суть:
на том же самом матерьяле
можно воздвигнуть Институт:

вертели б нами, как хотели,
бросали кость своей тоски,
а мы б ее глодали, ели
и поднимались на мыски.

При Вашем вкусе это можно.
Без напряжения. Легко.
Вы стали очень осторожны.
И отдалились далеко...

Так далеко, что Вас не видно,
а есть лишь марка и наряд -
и это до того обидно,
что хочется - в последний ряд.