«О, сын мой, поднимись с ложа…
Работу мудрую,
Создай богам слуг, да произведут они себе подобных»
Миф «Энки и Нинмах»
Нинмах:
Октябрь скулит, как сумасшедший пёс
и Энки, негодяй, опять принёс
вина сухого (экий хитрован:
дай повод поработать, он стакан
сперва наполнит, несмотря на важность).
За окнами народ обезображен
поступками и внутренним огнём…
Давай же, Энки, вылепим вдвоём
очередную порцию прислуги,
ведь человек – всего лишь мёртвый студень
в руках богов.
Энки:
Податлива глина в руках,
Мы лепим не големов – голых
Существ, дорогая Нинмах.
Им ад, разрывающий горло
Не страшен, поскольку земля
Похлеще предвзятого ада
(Налей-ка мне из бутыля
Стакан алкогольного яда).
Лепи. Аккуратно сминай
Их головы, ноги, предплечья.
Пусть стонут, родная, стенать
Положено человечкам.
Нинмах:
По локоть руки в глине. И вино
пьянит безбожно. Так заведено,
что первый блин обычно – в горле ком.
Коварный Энки, верится с трудом,
что я слепила женщину (держись!)
бесплодную. Даруй ей, муж мой, жизнь;
а мне, дурак, налей (не забывай!).
Вот следующий. Мужчина. Я, Нинмах,
и то не видывала хуже экземпляра.
Пожалуй, обойтись без голимара
придется в данном случае, пока
не протрезвеем.
(Не тверда рука).
Энки:
Октябрь переполнен зарёй
Как души людские убогим
Умом. Недолепленность слёз
Планета бросает под ноги.
Пытаются люди встречать
В общественном транспорте сырость,
Я их с близорукостью мира
Стараюсь навек обвенчать.
Уродливы лица. Стократ
Облеплены и недовольны.
Глупы. Даже древний Сократ
В сравнении с ними –
голем.
Толпа:
Нас осень рассекает пополам,
слепит глаза рассветом проклятущим.
Судьба и жизнь – в руках у всемогущих.
Внутри – извечный хаос и бедлам.
И дождь разрывом капель на стекле
развенчивает глины непреклонность.
Киваем равнодушно, словно клоны,
из чрева матери сошедшие. Во склеп
нам рано. Служим господам и богу,
верней, богам. И плодом их борьбы
являемся невольно. Как же быть,
когда живешь на грани? Понемногу
привыкнуть можно. Но в войну богов
вступать двуногим нет резона.
Пусть делят меж собою зоны
влияния. Без лишних слов.
|