"Угар" с бесами

Навострился старый дед лекции читать,
Лишь бы слушали его, хоть на остановках,
Так ему часами рот и не закрывать,
И рассказывать про всё и задачи в постановках.

Про аспирантов будет речь особа –
На них он смотрит левым глазом в оба,
Чтоб статьи писались в срок:
От их количества лишь прок.

А от них же следует навар,
Чтоб пойти купить товар.
И аспиранток надо бы ему поболе,
Чтоб циркулировать над ними вволю.

От них и не отходит он ни шагу,
Со всеми держит нить, подобно магу.
Бывает смехом всех их заворожит,
Потом смеются хором во все рожи.

Ещё со всеми и из коридора чувство связи держит,
Когда с утра пораньше солнце начинает брезжить.

С гнильцой он весь давно, дерьмом же может окатить,
Потом со смехом и весельем денёчки проводить.
И бывает же, доходит он до ручки,
Устраивая редреевские взбучки.

Заседает обычно он часами
И аспиранток пичкает азами.
Не досуг ведь ему, что донимает всех речами:
Давно уже сотрудники с заткнутыми ушами.

С детских лет он рос без отцовского ремня,
Потому во всём и оставляет отпечаток "наглой рожи".
В каждой бочке затычкой видит он себя,
Возомнил, что всех и объегоривать он может.

Без чувства локтя бывает ему, вишь, трудно.
К сему ведь подходить здесь с дружбой нужно,
И без прыти своими локтями всех пихать,
А так им с колокольни на него чихать.

У него и бесята скачут пред глазами,
Путаются же малявки под ногами.
Прихвастнуть же любит он во всём – и хлеба не “ложи”,
Всем же накладёт в три короба, хоть падай – хоть ложись.

Каким подлизой-выскочкой он был, таким ведь и остался,
Для докторской удачно подженился, что ему и вышло боком.
Так что в жизни он с дурдомом наглухо связался,
А перед докторами всё брюзжит каким-то ранним сроком.

Всех ещё нахально по полочкам разложит,
А перебирать всем косточки уже совсем негоже.
Кто в чём не способен – вот ему зачем-то важно,
С ним в разведку не пойдёшь, подумать - тошно ажно.

Меряет он каждого величиною ”пиннер”,
Такую единицу проходимости он ввёл,
Это его вегетарианец устроил наглядный триллер,
Когда межгородской обмен квартир провёл.

Так ему и кодле всей поставить можно много единиц,
Но сейчас к высоким показателям подводит и девиц.

Им всем же проходимость по работе ведь сродни,
С невязкой жидкостью она особо идеальна.
И предпочитают задачи такие лишь одни,
А решать повторно их совсем банально.

В своем соку вариться он и не способен,
Для этого ему и раньше не хватало тямы.
А способ из других их жать всегда удобен,
Поднаторел он в этом, скажем прямо.

И читать все он любит наоборот –
Еще тот механик-прохиндей и мот

Рецензии накраптывать привык он быстренько,
Чтобы зачернить результат других,
Решил «Юпитером» побыть настырненько,
Но вот беда - он стал и слеп, и не отличаться от глухих.

И для других всё добрым он себя считает,
А лишь корысть и наглость в нем витает.
На работе комната - как личный кабинет,
Все пыжится речами, но такта с этикой в них нет.

А принимать же он готов одно лишь доброе,
Но взять послушать критику - так морда гордая.
Сам же только норовит на других дерьма подлить
И со смехом и весельем денёчки проводить.

«Всё должно быть в противоречьи –
Облачиться в шкуры б нам овечьи.
И без зубов грызём гранит Науки,
Придет конец тут, будь мы с ней в разлуке!»

Как они козлами были, так и есть,
Любители на других бросаться.
Молока от них и не дождаться,
Да и верхом на них не сесть.

Всё хвастится, где только он не отдыхал,
О тех местах другой ведь просто не слыхал.
Давно и «зазвездившимся» он стал,
Когда за наглость извиняться перестал.

И впёр же в голову себе он бесконечность,
Чтоб черпать третью степень ветра на халяву,
Во времени всё видит скоротечность,
Его остановить же хочет стендом и малявой.

И сверху всё мерещатся ему миры иные,
Не терпится, сквозь космос чтоб связаться ему с ними.
Так и прут из головы мыслишки, все шальные,
А после ночью снятся и колёса ветровые.

И ходит он, как и прежде, петухом,
Притом нахваливая вовсю кукушку,
Так горазд он сеять лесть кругом,
Всё тот же выскочка с плешью на макушке.

С квантоном интернет перелопатил уже весь,
Альтернативы прежней энергии всё ищет.
Глобально же загружен этой мистикой он здесь:
Все дни стучит и степлер, и принтер “пишет”.

Сидят же некоторые с утра до ночи,
Чтоб достичь решения пробивных проблем.
Работают с трудом, когда и нету мочи,
А у других всё просто с помощью двух лемм.

Но здесь просиживать штаны - так не его удел:
По паре часиков с утра и от обеденного сна
Побыть и загрузить других, чтоб не были без дел.
А потом звонит и у “Соседа”ждёт Аксаковна одна.

А иногда приходит к старому и бес,
Наверное, спускается с самих небес.

Толи ходит с ним на пару,
Иль беснуется прям в нём.
Получается многовато жару,
Не разобраться - кто и в ком.

Все расчёты компа путает, зараза,
Требует всё увеличивать в два раза,
Числа и слова перечитают все назад
И потом с “краснухой” из “Соседа” прямо в сад.