Угадывая очертания грозового фронта у самого горизонта

«Прием… прием…» -
В наушнике белый шум.
Из мертвой петли – в резкий подъем.
Зрачок никак не настроит «зум».
Под надежным шлемом пилота туман
И слипшийся ком волос.
Это я
и моя жизнь.
Самолета борт –
мой бок,
Его винт – мой курносый нос.
И скелет фюзеляжем оброс.
Иногда он биплан - юркий, отважный стриж;
Иногда –
аэробус с колесным шасси;
Иногда – легкий «Свифт» - для себя
И души.
Ты "не в фокусе" много лет,
Я - вне диапазона коротких волн.
Обитаю в другой среде,
Где разговоры о «майбах» или «порше»
Сменяются на уныло-вежливое клише:
«Пристегните привязные ремни…»
Или «Прием…прием…
...Боинг 747 к взлету готов…»
Мутит и выворачивает от этих слов.
За обшивкой всегда иной дикий рев
Настигает и утром и днем,
Как наедине, так - вдвоем,
Не спасает ни шлем ни второй пилот
От навязчивых низких частот.
Привязной ремень как твоя рука,
Обнимает нежно, пока
Самолет наберет высоту.
Аэропорт выстрелит в пустоту
"Железной коробкой" в сторону Запада.
Борт пройдет точку отсчета, я - невозврата.
Лемниската –
порочный круг,
Когда она – твой прямой маршрут.
Мы за тысячи миль от Земли,
А я слышу твой голос и аромат духов.
Если важен факт, ты учти,
Мой "реактор" уже не тот,
Что согреет или спасет:
Под фюзеляжем гнилой каркас
И автопилот.
Улетающий на другой континент,
Воздушный баркас
Идет в привычный ночной полет.
Там, где встретит меня чужой жаргон,
Гостиница и автобан,
Не пугай внезапным звонком.
Это галлюциногенный туман,
И как есть наркоманский сон.