Февральская пастель

Е. Б.

Видно, много сквозь пальцы прошло, так в городе мило
оглядеться. Если прибавить сквозящее мимо
рта, кармана, кровати, листа - откроется мир.
Мир порой говорит, что и я достаточно мил.
То есть с кем не сложилось - лучше со временем вычесть,
и остаток из плешей, развалин, имён, привычек
плюс пивной у моста составит родные места.
Довершат успех композиции градус, верста.

То-то жизнь всё милей. Февраль вездесущ и всевластен.
Ветер крутит, гоняет по улицам снежный ластик.
Лица смазаны в пятна, стёрты дороги к домам,
где знавали слова наподобие "пап" и "мам",
"дорогая", любимая". Вспыхнув, окна слезливо
наблюдают браваду зимы, которая злится,
как известно, недаром, чувствуя внутренний слом,
и поэтому смотрится тоже всё меньшим злом

перед будущим срывом, надрывом, наплывом, смутной
говорливостью, жаром, чья сила с каждой минутой
станет крепнуть, расти и даже последних нулей,
спрессовав, обратит в одиночек. Жизнь всё милей,
ведь она, по закону Ньютона, Будды, Ликурга,
заключает "вперёд" и "назад" в подобие круга,
или, радость моя, размыкается в провода,
чтоб яснее была её прямота, правота.