Обращение

В.В.

«А, так ты...» — «Я без души
Лето целое всё пела».
И.А. Крылов


Впору твоей рукой стрекозиные лепестки
обрывать - ни летать, ни гадать на них не осталось пользы.
Откуда вперёд ни глянешь, зимы всегда близки,
и крепнет соблазн, чтобы грел хоть кто-то - рожденный ползать,
при лучшем раскладе - рыскать по снегу. Завидев крыло,
он будет его пожирать зеленеющим гадким взглядом.
Страшнее одно: как бы выход и вовсе не замело.
Я помню, как солнце весной пригрело, приврало складно,
что ахи да вздохи, сорвав заодно с головой, легко
обращать в почти осязаемый, к небу кидающий воздух, -
знай пой, шелести с травинками, вейся среди вершков.
Пока не цветут следы чьих-то лап в первом инее возле
порога. А после - самой придётся поставить след,
унылую подпись: "Согласна", - на этот презренный способ
движения по земле.

Спорю с собой, но чаще - смиряюсь до хрипоты
по укрывищам, спальням, норам живучей чужой породы.
Там стены почти впритирку, там думается: остыв,
лежать без души могла бы тростинкой в слюде подлёдной,
однако живёшь. Помалкивай в тряпку, вернее, в ткань
живую, трескучую - сквозь крыло в неземную пропасть
смотри, с напевами снега имя в себя впускай.
О лучшем из мастеров опровергнуть любую лёгкость
доносит метель - о тебе. В помрачающие часы
так мало я помню тепла и слов, что простые вещи,
твоё не прибавив имя, никак не сказать. Застыть
готова не раньше, чем тень твою уложу меж трещин,
дрожащих поджилок гиблого последнего лепестка.
Друг друга отняв у зимы по плечи, поймём: не легче.
Но живая в руке рука.