Отцу

98 г.-
Тебя по праву можно презирать
За эту подлость, до которой ты скатился.
И с болью в сердце день тот проклинать,
Когда ты в нашей жизни появился.
Ты нам тогда дарил свое тепло,
Свою заботу, ласку и доверье…
Бывало всяко в жизни: плохо, хорошо.
Но вот в хорошее теперь мне трудно верить.
Ты нас любил, и нами был любим.
Вы были с мамой счастливы тогда.
Ты навсегда мне стал отцом родным!
И мы считали – счастью нет конца.
А счастье это было – я и ты,
И еще мама – а тебе жена.
Ну а потом, как ангел красоты
У вас родилась дочь, а мне – сестра.
Все шло у нас обычным чередом:
Семья, заботы, радости, обиды.
Вот только счастье доставалось нам с трудом.
К чему скрывать, ведь это сразу видно.
Ты вспомни, было всякое у нас:
Перетирались беды и ненастья.
Тебе прощали мы любую из проказ.
Чтобы сберечь хоть как-то наше счастье.
Те будни пронеслись давным-давно.
И много утекло с тех пор водицы.
И пусть тебе покажется смешно,
Но мне ночами наше счастье снится.
Да, незаметно годы пролетели.
Всего вкусили: радости и бед.
И мы с сестрою незаметно повзрослели,
А маме и тебе по 40 лет.
Ты был таким же, как тогда, - упрямым.
То злой, то добрый, как любой из нас.
То ты хороший, то обидишь маму…
Какой ты был, такой ты и сейчас.
Порою люди изменяются с годами –
Кто станет добрым, кто-то станет злым.
В тебе ж всю жизнь сидит и бес, и ангел.
Ты очень сложный – ты неизменим.
Порой мне кажется, ты просто не умеешь
Ценить любовь и дорогих людей.
Живешь, как хочешь . Лишь себя жалеешь.
И предаешь родных тебе людей.
Чего ты хочешь и куда ты катишься?
Что поселилось в разуме твоем?
Но если от семьи ты отрекаешься –
Ты ставишь крест на будущем своем!
Ты как-нибудь об этом пожалеешь,
Поняв свои ошибки, наконец.
Но ничего потом ты не изменишь –
Не исцелить отравленных сердец.
Сам от себя ты спрячешься подальше,
Стыдясь своих же запоздалых слез.
И захлебнешься в собственной же фальши,
В тупом безумстве опустевших грез.
Да ты не смейся, ради Бога, это глупо.
Ведь ты смеешься над своей бедой.
А иногда нужна всего минута,
Чтобы покаяться перед самим собой.
Ведь иногда и ничего не надо:
Ни громких слез, ни бесполезных клятв.
А нужно лишь тепло родного взгляда,
Который может все вернуть назад.
Ты не сочти мои слова за глупость.
И не читаю я тебе мораль.
Больше всего в тебе я презираю трусость,
Рождающую муку и печаль.
Ты не герой. Да и не в этом дело.
Тебя любили мы таким, какой ты есть.
И пусть ушел ты гордо так и смело,
Никто от этого не умирает здесь.
К чему скрывать, что ноет еще сердце
От твоей подлости и от твоих обид.
И, что в душе невидимая дверца,
Тобой захлопнутая, по ночам скрипит.
Скрипит и не дает душе покоя.
Скрипит и не дает пока забыть,
Как подло обошелся ты с семьею,
И то, что этого нельзя тебе простить.
Пусть ты пока спокоен и уверен,
Что будто у тебя все впереди.
Но, будь уверен, подойдет то время,
Когда окажешься ты на краю пути.
И когда горю своему ты взглянешь в очи,
И там увидишь жалкий свой конец –
Ты проклянешь те дни и эти ночи,
Что ты провел без трех родных сердец!!!
Я не хочу, чтоб было все так плохо,
И не желаю зла тебе, поверь.
Но захлебнешься горем ты на вдохе,
Когда поймешь всю боль своих потерь.
Дай, Бог, тебе всего, всего, всего…
Я искренне тебе добра желаю.
А, впрочем, я хочу лишь одного –
Чтоб никогда не обижал ты маму.
Знай, эта женщина перед тобой чиста.
Ни в чем ее ты упрекнуть не сможешь.
А коль решил ты, что она не та,
Тогда найди себе такую, как ты хочешь.
И дай вам Бог такой большой любви,
Чтобы, как радуга, она сияла!
Всего лишь на всего, дай Бог такой любви,
Какую мама моя 20 лет прождала!
Ну, вот и все, наверное, теперь.
Все, что болело – все легло на строки.
Молчит тобой захлопнутая дверь,
Но ты не думай – мы не одиноки.
Мы друг у друга есть – Снежана, мама, я.
Мы не обидим и предать не сможем.
А то, что не хватает нам тебя –
Пусть это тебя больше не тревожит.
Все раны заживают и всегда.
Всего лишь на всего понадобится время.
Так дай же Бог, чтоб не вернулся ты тогда,
Когда мы все тобой переболеем!!!
- 11 апреля 98 г.-