Моя филологическая кошка спит исключительно на книгах,
Снимая очки и складывая их в крокодиловый футляр.
Моя филологическая кошка говорит мне, что я фигляр,
Потому что не слушаю ни Шопена, ни Глинку, ни Грига.
Она даже не открывает полностью глаз, когда я открываю рот,
В знак того, что ее совершенно не интересует все, что в суе.
А я так и молчу – с открытым ртом, - потому что уже комплексую:
Идти с ней на разговор все равно, что на эшафот.
Но, как говорит одна моя не очень знакомая дама:
Должна обязательно жить рюмочка в организме
Здорового, осмысленного, разумного мазохизма.
И я канючу и целыми днями хожу за ней по пятам,
И предлагаю - в Таиланд, в Бангкок либо в Болгарию.
Сколько можно сидеть? Поедем, побегаем босяком по берегу!
Тогда она доводит меня до полнейшей истерики
Тем, что вовсе перестает со мной разговаривать.
А я совершенно отчаиваюсь и начинаю плакать,
Но она - выше сочувствий и всяческих извинений…
И клянусь про себя, что впредь буду много умнее.
И когда-нибудь заведу беспородную дуру-собаку.
|