Машка и три мишки

21.02.17г.
В дальней лесополосе,
В первозданной той красе,
Жили-были три медведя,
Ванька, Дунька и, Хосе*.
*- сейчас так модно, Тимур Родригес, Александр Рева...)))
+++
Медвежонок был, Хосе.
И, как маленькие все,
Не любил он гигиену.
Лап своих не мыл в росе.

Он любил малину, мёд.
А прополис – пчёл помёт,
Коль, бывало, съест немного,
То белугою ревёт.
+++
Ваня был, главой семьи.
Всем любил давать люли.
А Хосе, и мама-Дуня,
Тут перечить, не могли.
+++
Дуня, эт жена, и мать.
Ей бы, лишь бы поворчать.
Но у мамки, было хобби.
Для семьи готовить жрать.

Каши всякие, борщи.
Суп-Кандей, рассольник, щи.
Ну, а коль компот замутит,
В нём хоть лапы полощи.
+++
Вся семейка Зиму спит,
Сосёт лапу, и храпит.
По Весне, от спячки этой,
Тело мучает рахит.

Чтоб рахитом не страдать,
Тело нужно разминать.
Кросс для этого подходит,
Километров этак в пять.

Как нормально жить в лесу,
И есть мясо, колбасу?
Нужно топать, и почаще.
А не ковырять в носу.

Любишь мёд, ты древолаз.
Сало любишь, свинопас.
А сидишь на чужой шее,
Бесполезный ты балласт.

А кто любит лодырей,
Средь людей, и средь зверей?
Вот и шастают по лесу.
Бомж, злодей, и прохиндей.
+++
А близь этого леска,
У старушки и дедка,
Внучка Машка проживала.
Непослушна и дерзка.
+++
Как-то летнею порой,
За малиной яровой,
Вышли плюшевые мишки,
Урожай собрать гурьбой.

Вот малинник в пять гектар.
Безо всяких тар и бар.
С трёх сторон едят без хлеба,
Мишки этот Божий дар.
+++
Из деревне, в пять утра,
Взяв с собою два ведра,
Машка к бору шкандыбает,
И удала и бодра.

Старикам малин не нать.
Для них брага благодать.
А для сбора ягод сочных,
Можно Машку в лес послать.
+++
Птички свищут в вышине.
Пот струится по спине.
Хот-дог Машка уплетает,
Сидя на трухлявом пне.

Кола, из-за моря «квас».
Так зовут её у нас.
Кислый газ так в нос шибает,
Что течёт слеза из глаз.

Машка пьёт, слеза течёт.
Только это всё, не в счёт.
Любой гадости с за моря,
Уважуха, и почёт.

А заморское шмотьё,
Кто её такое шьёт?
То ли это нитки в стразах,
То ли нижнее бельё?

Машка, когда в лес идёт,
Ниток тех не признаёт.
Нитка на трусах, что сзади,
Очень сильно попу трёт.

Коль под юбкой нет белья,
Откровенно говоря.
Тело так благоухает,
Скунсы дохнут, говорят.

Деревенское амбре,
Утверждал француз Дебре*,
Круче звёздного бальзама**,
Если нюхать на заре.
*- французский режисстёр, левый философ
**- китайский ингалятор «звёздочка»

Росы с луговой травы,
Лечить стопы здоровы.
Хоть страданья организма,
От дурной, от головы.

Но теперь крестьянский класс,
Босым шляться не горазд.
Кеды Адидас, и Пума,
Носит каждый «ловелас».

Вот с резины сапоги,
Что с растоптанной ноги.
Их намедни дед отбросил,
Чтоб мозоли зажилИ.

А в деревне проживать,
Лучше рта не разевать.
Что гвоздями не прибито,
Нужно сразу же хватать.

Только, «Доширак» не суп.
И кулеш, отвар от круп,
А наряд у Машке ныне,
Юбка, лапти и, тулуп.

Ну, а лес, на то и лес.
Много разных тут чудес.
Но без компаса и карты,
Заблудиться можно здесь.

Вот и внучке, как назло,
В сборе том не повезло.
Ведь с малины и с озона,
Её малость развезло.

Встало Солнышко в зенит.
В небе тишина звенит.
А по чаще незнакомой,
Машка резво семенит.

Семенит, глядит кругом.
Видит на опушке дом.
На берлогу дом похожий.
Без крыльца, зато с окном.

Машка к двери подошла,
Медное кольцо нашла.
Потянула, дверь открылась,
И девчонка внутрь вошла.

Внутри дома полумрак.
Беспорядок, и бардак.
Пол усыпан бурой шерстью,
Шерстью кошек, иль собак.

Посерёдке дома стол,
На нём всякий разносол.
Мёд, малина, ежевика,
В банке, абузА рассол*.
*- на зиму арбузы квасят, как капусту.

Жаль, что не видать икры,
Ни белуги, ни кеты.
Но заморской, баклажанной,
Целый таз, из бересты.

Хочешь, ложкой её ешь.
Хочешь, суй её в кулешь.
Как приправу, лопай с пловом,
Если в плове рис не свеж.

Хочешь мажь её на хлеб,
Тонко, чтобы не в ущерб.
Ту икру вместо колосьев,
Можно поместить на герб.

Тут и лук и чесночок,
И обабок, и сморчок.
И от времени завядший,
Свежей зелени пучок.

А в большущем чугунке,
Каша сварена в медке.
Три же липовые ложки,
Не по Машкиной руке.

Миски тоже, будь здоров.
Они видно для слонов.
В крайнем случаи, гориллы,
Ели из тех мисок плов.

Гостье, в общем-то, плевать,
Чем ей варево хлебать.
Но, в тех мисках, большой ложкой,
Кашу легче загребать.

И «принцесса Турандот»,
Миску первую берёт,
А от каши, от малаши,
Медвежатиною прёт.

Скорчив кислое лицо,
Не нарочно, а спецом,
Маша с миски, что поменьше,
Кашу черпает «корцом»*.
*-ковш

Только вкус у каши той,
Смак, не смак, отстой сплошной.
Словно сыр Рокфор воняет,
Плесенью, не то трухой.

Гостья вновь воротит нос.
Каша пахнет, как навоз.
Третья миска есть, однако.
К предложению и спрос.

В третьей миски каша – смак,
Мёда в ней целый черпак.
Видно ел её сластёна,
Никакой-то там вахлак.

В общем Машкой кое-как,
Но заморен был червяк.
А хозяевам оставлен,
Первоклассный, но бардак.

Поборов вот так еду,
В радость или, на беду,
Машка в спальню заглянула,
Будто бы её там ждут.

Спальня, мини танкодром,
Занимает треть хором.
Можно тут поспать на славу,
Можно крыс гонять колом.

Но висит в алькове смрад.
Видено те кто в спальне спят,
Как заправские германцы,
Без стеснения пердят.

Смрад Машуткин щиплет глаз,
Как слезоточивый газ.
Жалко нет противогаза,
Ей сгодился б он, сейчас.

Машка глазом не ведёт,
Она смело вглубь идёт.
Смелым ведь везде дорога,
На худой конец, почёт.

Как приданье старины.
Бездны тайнами полны.
Если ты не крепок духом,
Можешь обмарать штаны.