Мокрый май. Окно стеклянно синеет. Желтеет комната.
Восемь без десяти. Щупальцами сплелись алоэ
На подоконнике. Красный будильник тикает ровно так,
Как бомба в горсти. Достоевским веют выцветшие обои.
Дождь, и хочется спать. За стеной у соседей снова рэп.
Если ухо прижать к стене, услышишь веселую болтовню -
Так перегородка тонка. Не найдешь ни в одном словаре
То, что сказать хочу следующему дню,
Ибо еще нет фразы, она на кончике карандаша,
Уже затупившегося, коричневого, мягкость "три бэ".
Рэп бьется в уши, злой и нудный, долбится в душу. Что душа!
Еще одна незастывшая строчка из-за рэпа снова в трубе.
Вылетела в трубу, "фр-р!" - и нет. Что, улетела?
Неужели и ты веришь красивостям, придуманным для обезьяны?
Строчки не улетают, но память, память так мягкотела!
Как ни стучи в стену, соседи опять до свинства пьяны.
Рыжий обогреватель ест кислород. Чертов май!
Халат бирюзов и стар. Холодней от белья балкона.
А какая была строка! Теперь попробуй поймай,
Свернувшись в кресле клубком в позе котенка и эмбриона.
Настольная лампа на длинной ножке, наподобие мясорубки
Прикрученная винтом к верхней доске комода,
Тянет ко мне шею. Отражаясь в синем окне, зубки
Скалят подвески люстры. Когда-то на них была мода.
Стучи хоть в стену, хоть в лоб себе. Соседи, тише. Я,
Обводя взглядом пространство, отвлекаюсь опять на детали.
Новой строкой, как замазкой, залепляю дыру в четверостишии.
Тикает красный будильник, как капли дождя в ржавом металле.
|