* * *

Срываемые ветром, листья плыли
На устланную каплями траву,
Смешной щенок, в намокшей серой пыли
Внимательно разглядывал сову.
Краснела одинокая лавчонка,
Руками ив укрытая от глаз;
Веснушчатый мальчишка и девченка,
Нелепо теребившая атлас.
Румянец мутным жаром растекался
По розово-болезненным щекам;
И теплый дождь слезами отдавался,
Шурша по пестрым кронам и кустам.
Осенний день на вечность затянулся,
Качнулась одинокая скамья.
"Соседкин сын, Андрей, уже вернулся -
А значит, может быть, вернусь и я."

Срываемые ветром, листья плыли
На устланную каплями траву,
И дряхлый пес, в намокшей серой пыли,
Едва глядел на старую сову.
Скамейка одинокая прогнила,
За зарослью нехоженную ив;
Старуха нечто смутное бубнила,
Накидку шерстяную теребив.
Морщинистые щеки отощали,
Застыла дрожь в старушечьих руках;
И капли по-прощальному шуршали
На кронах потускневших и кустах.
Осенний день на вечность затянулся,
Попрятались последние цветы.
"Соседкин сын, Андрей, уже вернулся,
А значит, может быть, вернешься ты......"