ЗЕРКАЛО МАШИНЫ

Настал в галактике сентябрь,
она сдалась ему на милость
и, как нагруженный корабль,
в кривом пространстве накренилась.
И ночи стали холодны, чадяще звездное горенье,
как угли красны и черны невообразимые скопленья.
С одной звезды струился пот,
ее трясло с похмелья злого,
другая приоткрыла рот,
пытаясь вымолвить хоть слово,
склонив колени у пруда, звезда рубашку полоскала,
и одинокая звезда планету Землю освещала.
И полетел иссохший лист
с освободившейся вершины
к окну, где в зале программист
сидел пред Зеркалом машины.
Копной сметавшихся волос
переплетались там спирали,
чудовищные туши звезд
росли и чрево распирали,
высокий вой машинных лет
взмывал, как горький вопль из ада,
летели квазары на свет,
не понимая, где преграда,
как перепелка из гнезда,
звезда вспорхнула и с тоскою
опустошенная звезда забормотала о покое.
Забились в страхе рычажки,
метнулись буквы, как букашки,
заскрежетали, как жуки,
колесики лентопротяжки,
и выплыла тугая грудь,
как лунный диск и озаренье,
и миру брызнула чуть-чуть
устойчивости и смиренья.
И вот созданье обрело
уют, тепло и каплю смысла,
и стрекозиное крыло
в ослепшем воздухе повисло,
блеснули слезы у ресниц,
и замяукали павлины,
и стаи медленные птиц
пасли коров среди равнины.
И, сомневаясь и греша,
надеясь все начать сначала,
едва рожденная душа о невозможном тосковала.
Босой ногой ступая в грязь,
с надеждой ожидая чуда,
к высоким небесам рвалась,
надеясь вырваться оттуда.
К горам прижались облака,
спят тополиные вершины.
Тоска ослепшего зрачка - пустое Зеркало машины.
Прорезал небо глубоко