Мои тёмные лилии

Люди в печали долго не дремлют,
Девушка с красной грудой облаков.
Нет ли, случайно, в стаи ножа ли?
Кремнями точат, оскалы волхвов.

Дар, такими грустными стали не вспять иль,
Дорожных потех,
Девушка в красном, тётушка в белом,
Злая ли стая, умерен ли грех?

Но нет сути, пятничный блеск эмаль! Эмаль!
Эмма, лииииииии.
Блеклая гуща в ранних устоях,
Томно кружилась, резала слух.
Стуки по стенам, лапой притонов,
Визги умалишённых, лишённых ума.

А кто же здесь первым эту продырявит,
Выпустит свой яд из «зажиженых» труб?
Кто будет сотым в чёртовой стайке,
Кто среди здешних ещё живой труп?

Много ошибочно собранных фактов,
В этой связи мне не есть и не пить.
Что ещё может сальная кожа?
Сытая рожа?

Толстый слуга,
Обнажив свою прелесть,
Вынул свой хуй,
Без ласок начал.
Вывернул семя, внутренним чувством,
Кончил, измучив, томно стонал.
За плетью, розги.
Кольцами вшиты крюки, двойной стяж,
Бледный ведомый.
Смеющийся клоун, за подневольною сутью скакал.
На спинах любовных, еле ползущих,
Утопленных в сырости, мочеиспускательных,
Сгустками спермы, жевательной. Свежесть клюквы.

На этом небе больше не осталось места,
От ныне и во веки – только под.
Разные позы, кончились ровно,
Начатой кожей - съежились словно.

Лилия мертва.
Лилия жива.
И вновь ожившее растение,
Из мечтаний рвётся к солнцу.
Беспощадных сожалений,
Неуёмно и ловко.
Только странная потеха,
Край улыбок, обещаний.
Нежность поцелуев в веки,
И неловкое молчанье.
За струною, за сердечной,
Пляс любви, рождает свечи.
Блески глаз, немые взгляды,
Рассыпающих желанья,
Изничтожены ужимки,
Все приёмы, все припадки,
Всё теснится в тёплой давке,
Всё в любовной лихорадке.
Задымит.
Огонь не робок,
В пепел канут прочих чувства,
Не собрать, развеет ветер,
Бесполезные признания,
Голословными покажут,
Секс и страсть уже не всласть им,
Ах, бесстыжих беспорядок,
Не суметь, понять, пристрастий…

Улыбаясь, рушат слёзы,
Только пыль и тень влюблённых.
Заживают шрамы-грёзы,
И на новых след взирают.

Где странные полные женщины,
Кипят измождённою страстью.
Бетонные, злобные бабы,
Рвут кожу усталых мужчин,
И кто здесь кого призирает,
Ввернуть очень сложно в стоку мне.
Пол рыхлою кожей свисает,
Жир кроет загнившую душу.
Им нет ни любви, нет пощады.
За ними заказан финал и,
По следу ржавеющей стаи,
След лижет подобная стая.

Им проданы медные трубы,
Им поданы гроздья огня.
Их глотки омоет вода ли?
А соль всё с них лижет свинья.

Трёхголовая свинья.
Трехпалой лапой.
Изогнутою рожей.
Сжирает облака.
И девушек всех в красном,
Банальные отродья.
И тётушек всех в белом.
Сварливых проституток.
Смотреть на эту свору,
Мне крайне ядовито.
И не лицеприятно,
Им мылить мной глаза.