Видение

Уставший взор направлен в пустоту,
И легкий гул шагов не потревожит лес.
Не скрыть покорного мне духа наготу
Перед всевидящим Хранителем Небес.
Я помню детства ранние года,
И материнский вкус, и первые рассветы,
Дыханье гор и сон в объятьях льда,
Тепло и сумрак северного лета...
Была щенком, а стала вмиг волчицей,
Да только Стая перебита вся теперь.
Что толку от умения молиться,
Коль нет богов у умерших зверей?
Что? Слышно пение... Но это невозможно-
Живым здесь невозможно уцелеть.
Всё это шепот листьев, пенье ложно.
Быть может и ко мне крадется смерть?..
Но нет, в сиянье призрачного света,
В наряде лунных пляшущих огней,
Как наважденье, посланное кем-то,
Ласкает струны лютни менестрель.
Разбиты пальцы в кровь, но песня льется,
Глаза его закрыты, голос тих.
Мне кажется, что сердце разорвется,
Если внимать ему ещё хотя бы миг!
Он поманил нарочно плавным жестом,
И капли крови брызнули в траву.
Так близко беззащитна моя жертва,
Но я покорно следую к нему.
Ещё удар по стали хрупких нитей,
Ещё аккорд и связки нот задушат,
Но я всё ближе и аккорд в зените,
И хочется до бесконечности дней слушать...
Он, как и я-так одинок и странен,
Безуме нсмех его, но ласковы глаза,
В душе огонь-мятущееся пламя,
Манящее ночного мотылька.
У ног твоих я, волчий скальд Асгарда,
Не прекращай лишь пальцев бег по струнам.
Ты слышишь? Ветра дух разносит ладан,
И песни отклик вторит древним рунам...
Вдруг песня смолкла, струны замолчали,
И оставляя влажный крови след,
По волчьей шкуре пальцы пробежали,
Стирая ужас смерти прошлых лет.
Поднявшись, странник сделал шаг в тумане,
Взмахнул плащом, сотканным из ветров,
И вдруг исчез в серебряном сиянье,
Сорвав беззвучия лесов святой покров.
И словно в знак исполненного чуда,
Разломанная лютня, отзвучав,
Легла у волчих лап из неоткуда...
На грифе выжжен был багряный знак.