После

-…и дети наши – давно не дети,
И крест святой не помог.
Ты помнишь, старый? На том рассвете
Мой Сашка под утро лег,

Да так с тех пор и лежит, наверно.
- А сколько уж лет прошло?
- Не знаю точно. – Считать умеешь?
- Нет. Неуч. – И мне не пришлось.

Лет пять иль шесть, уж никак не больше.
- Костям-то ведь срок один.
Лежат, небось, под земелькой теплой
Да тлеют. – А я один..

- Везучий черт, ох везучий, старый!
И нет, по кому грустить.
- А Сашке было б?.. – Всего пятнадцать.
Да толку что говорить!

Вот. Видишь – видишь? – храню на память.
- А что ж это все в земле?
- Да пальцами грязными рвал. Оставить
Хоть что-то хотел себе.

А там – и бомбы, и грохот, и крики!
Ни ножика нет, ни чего…
Ведь все одно – волосы мне хранить-то,
Да кровь на них – каплю – еще.

И все – в медальоне! Вот так-то. Сашка
Под брестской стеной лежит.
Устал уж, наверно, зовет все: «Папка!..
Ты что ж там, меня забыл?»

- Вот. Выпей. Водки держи рюмашку.
- Да пить-то, пить-то за что?
Ведь дети наши – давно не наши,
И крест святой не помог.