Что-то из прозы

Заткнись, ты мне нужен. Втихаря, на зло, без спроса...
Так бывает, понимаешь, просто нужен.
***
Однажды, где-то около 01:24 ночи, я поняла, как ты мне дорог. Это была безумно красивая зимняя ночь, вновь не наша. Пустынное шоссе. Туман в глазах. Фары автомобилей. И только тёмный облик вдали…
Небо падает вверх тормашками. Меня всю наизнанку. Тело немеет, и дрожат колени. Так до боли знаком этот, обволакивающий с ног до головы, запах мокрой трассы. Я бы простояла так, молча, 61 минуту. А может даже 62. Имея надежду увидеть тебя вот так врасплох, назло себе. Так хочется броситься и прижаться к тебе, будто нечаянно, маленьким котёнком, по-глупому, не сказав не слова. И дышать вместе. Ты знаешь как это: дышать по- настоящему? Чтоб каждый вдох казался порцией блаженства? Я научу тебя.
Под хлопьями снега мы бы тешились теплом ладоней. И улыбались, словно дети. Без повода. Случайный прохожий посчитает это «по-дурацки» и ухмыльнется. Но даже в этой неуместности наших действий и слов найдётся свой истинный смысл. У нас с тобой в запасе вечность. А я так боюсь тебя потерять. Вдруг не успею перед тем, как меня собьёт какая-то чёртова машина, завязать тебе на шее шарф и сказать: « Не простудись. Сегодня прохладно». Быть может, я умру, через пару дней или десять лет – как-то неважно. Меня волнует, кем я буду в тот момент. А быть нужно преданной и верной не тебе конкретно, а своим чувствам. В мире нет обязанностей, наш долг прежде всего перед собой. Понимаешь…
Пусть занавес небес откроется. И звёзды запомнят мои речи. Они так жестоки в январе, обычно. Хотя сейчас «обычно» неуместно. И неуместно завтра, послезавтра… так вплоть до следующей среды. Да что там, я лет ещё 60 тобою бредить буду. Отчаянно любить без нервных срывов. Затаю откровенное в глуби снежных курганов… Продрогшей ладонью укрою от бдительных взоров. И пусть кто-то продолжает бороться, кто-то истерит, а я просто живу. Но тобою, родной, тобою…
Невольно ускользает твёрдая земля из под ног. И каждый вдох даёться так легко. Уже, наверное, где-то 2 часа. И я продрогла до костей. Но мне приятно это ощущение…жизни. Забери меня. Не важно куда. И мы начнём жить насчёт 3. Я обниму тебя так крепко-крепко. Вцеплюсь в помятую футболку слабыми ручонками изо всех сил. И ты…забудешь о пропахших гнилью кафетериях, о всех названных друзьях, о продажных девушках в сетчатых колготках. Ты будешь мой. И в маленькой квартире на проспекте мы закроем шторы, сварим кофе, отключим телефоны… На балконе будем забавно петь песни Beatles наизусть и баловаться сигаретами. Потом гулять по улицам и тихим скверикам, укутавшись в тёплые шарфы. И насытившись обоюдно, мы мило уснём на краю дивана. А фонари всё ещё будут гореть и несчастные прохожие скорбеть по своей жалкой судьбе. Художники найдут в них новые и новые сюжеты для своих портретов. А поэты, как всегда – о любви… Как не странно это чувство не устареет никогда.
Царапины на запястье. Кому –то «здрасте», кому-то «пошёл вон». Провода тоже умеют так нежно. Сплетением. Клубочки дыма авто тоже мечтают. Облаком витать. И груды снега тоже увлечены. Зимой. Ты же – разучился.
– 16, знобит. Мне в вену температуру и тебя. Пожалуй, смертельную дозу. Хочу пасть инеем на тропы раннею порою. Слегка прогнуться под кирзовыми ботинками. Пусть первым прохожем по той дороге будешь ты. Я сочту это за гордость.
И будь уверен, твоё имя на моих устах останется неприкосновенным. Первым и последним именем из всех. Однажды при одном его звучании моё сердце дрогнуло так сильно, что кровь бешено по сосудам повторяла эхом… Каждая клеточка вопила, требовала тебя... Было так больно. И электрички, казалось, должны упасть вверх дном. Многоэтажные квартиры разрушиться в одно мгновение песочным домиком. Слёзы невольно хлынули… Солёным привкусом на губах заглушили, утихомирили меня на время.
Останься. Останься для меня неприступным, холодным, бесчувственным, словно лёд под ногами. Только останься, прошу.