Одна.

Скажи о чем в тиши ночной
Ты часто думаешь одна
И в голубую даль полей
С тоскою смотришь из окна.
Какая горькая печаль
Лежит на сердце у тебя.
Быть может молодости жаль,
Быть может просто жаль себя.
Жаль потому, что ты росла
Среди стяжателей, невежд,
А молодость полна была
Больших желаний и надежд.
Жаль и того, что с ранних лет
В тебе пытались погасить,
Как гасят искры робкий свет,
Само желание любить.
И без любви могли связать
С таким невеждой и ханжой,
Что не хотел тебя понять
Холодным сердцем и душой.
Да врядли в нем была душа,
Ведь для него вся жизнь потом
Была лишь тем и хороша.,
Чтоб чем-нибудь пополнить дом.
Спокойно принял он тебя,
Как вещь в домашний обиход,
И не ревнуя, не любя,
Взвалил все тяготы забот.
Но не бесплатно: твой наряд
Считают лучшим на селе
И дорогие вина в ряд
Стоят на праздничном столе.
А за столом его гостей
Определился прочный круг,
Но не было средь них друзей
И не было твоих подруг.
Ты сокрушаешься о том,
Как перед сном груба, цепка
Ложится на тебя багром
Сухая властная рука.
Но ты ее не оттолкнешь,
Со всем смирясь, замрешь на час,
И детский плач, когда заснешь,
Всю ночь не потревожит вас.
А эту мысль не отогнать,
Как не прогнать неясный страх:
Ведь ночью мог тебя обнять
Рожденный в муках и слезах.
И если б он, прильнув к тебе,
Отдал тепло иль был согрет
Могла бы ты простить судьбе
Хоть часть лишений этих лет.
Ты помнишь: через тот лесок,
Что ночью виден вдалеке,
Ходил вихрастый паренек
С ведром и удочкой в руке.
И у реки с тобой не раз
Он пел, смеялся и шутил,
И ты не отводила глаз,
Когда с тобою говорил.
Быть может и о нем порой,
В глухой тоске лишаясь сна,
И потеряв в душе покой,
Грустишь ночами у окна.