За пыльным городом лежат луга,
И реки, извиваясь змеями,
Обрывистые роют берега,
Овеянные старыми поверьями.
В глубокой древности на этих берегах
Стояли станы половецкие
И плакали невольницы в шатрах
Под гики войска молодецкие
Теперь здесь тишь, пестрят вдали поля,
Борясь с ухабами, спешит в колхоз машина,
И я стою, обиду затая,
На эту мирную, унылую картину
Что делать? Скука ! Лезть в грузовичок,
И мчать в райцентр к зловонному базару –
Засесть в чайной, а там через часок
Уснуть у входа меж разбитой тары
Под вечер встать, переодеть костюм –
И в клуб на танцы - ох уж эти танцы! –
От медных труб в башке ужасный шум,
И гвозди в башмаках нещадно колют пальцы,
Потом идти кого-то провожать,
Садиться за ближайшею копною,
И что–то с пьяным жаром обещать,
Под дымною холодною луною?
А утром в электричку, и назад –
Уеду я в огромный шумный город,
Туда, где ждут дела, туда, где все твердят,
Что нужно бросить дурь, что я уже не молод.
Что что-то нужно знать, и что-то там уметь,
Что нужно мне на ком-нибудь жениться,
А главное, скорее поумнеть,
И попусту ни с кем не заводиться.
И снова тупо стану я кивать,
Со всеми безраздельно соглашаться –
К чему родных напрасно раздражать –
Над ними позже можно посмеяться
А где-то там в дали, за ложем сонных трав
Девчонка с погрустневшими глазами,
К моим словам доверья потеряв,
С другим назначит встречу под часами.
А я напьюсь от злости и тоски,
Другую уведу в глухие дебри парка,
И сердце разрывая на куски,
Скажу, что я женюсь, что мне себя не жалко.
1961
|