Судьбой отпущенное
проведя в пустом безверии,
и пролетев,
как ветер озорной,
смеялся вечно
над поэтами с поэзией,
в потемках
век заканчивался мой.
В былые годы
вином согрев свое нутро,
с шестеркою
дрожь в неопытных руках,
я распевал, тоскуя,
мне иуды часто подпевали,
жажда свободы
кипела в голодных потрохах.
Достигшие высот,
икры наевшись подголоски,
грозили пальцем,
ходы по жизни тормозя,
с позором загонял
профессор в матрицу,
и вечный двигатель
пахал совсем не для меня.
Общага. Усачевка
и смех и слезы, крашенные стены,
и в поисках любви,
за стенкою кровать скрипела.
Взрастил порок
дворец наук никчемных,
интеллигенцию
в поношенных джинсах,
и Мельпомена
с привкусом отхожим,
не раз на край
обрыва отбрасывала нас.
Но мы все продолжали,
играть придуманные роли
искать из грязи
с достоинством исход,
любовь Высотского
с красавицей Мариной Влади
мечты манили
в неизвестность, страсти ночь.
В Ленкоме зажигала
поминальная молитва,
в любви к Рязанову
закончит жизнь Кончита,
И каждый день
мудрей с Арбата дети,
от глупых споров
уставали в кухне на рассвете.
Цветные сны
приходят лишь немногим
другим придется
вечно чужие обивать пороги.
|