Западня

Нас было трое… этот город стал могилой
Всех тех людей, кого мы так рвались спасти,
Пишу я кровью эти строки, как чернилом,
Как жаль… что крови было много на пути…

В сыром подвале под разрушенной больницей
Мы укрывались от морозов и от бомб…
Теперь всё здесь - лежит за фронтовой границей…
Сейчас лишь смерть одна вне этих катакомб…

Нас было трое… на войну ушли мы вместе...
Друг друга знали с самых ранних школьных лет…
Родным сказали: «Мы вернёмся! Слово чести!»
Но позабыли, что у смерти чести нет…

Приказ таков – освобождение от немцев
И нас отправили в слепой неравный бой,
Туда, где русское всё ещё билось сердце,
Под всеми пытками, насильем и стрельбой…

Враг наперёд почти любой наш шаг предвидел,
Приказ для нас был лишь путёвкой в западню,
А дальше… взрывы, трупы, кровь… я ненавидел…
Всех тех, кто нас заставил лезть в эту петлю…

Здесь люди русские давно были убиты…
А мы отправлены сюда, чтоб умереть…
Ведь мы солдаты – значит Богом позабыты,
И мы всё шли вперёд… взрываться и гореть…

Нас было трое, а точней сказать, осталось,
Мы чудом пережили ураган огня,
Бойцы, в которых слово «вера» расстворялось,
В отраве чёрной под названьем «Западня»…

Предателей назад в семью не возвращают…
Да и зачем теперь об этом говорить…
Мы не вернёмся… Тыловые крысы знают…
А подлый враг не перестанет им платить…

Но было тихо у костра… друзья заснули…
На грязных стенах пляшет хоровод теней,
А я сижу один и думаю о пуле,
Которая прервёт разбег последних дней…

Достану фото, что всегда храню под сердцем,
Ты в белом платье… ты смеёшься… ты живёшь…
В твой светлый мир пока ещё закрыта дверца,
Но чувствую я, что ты веришь… любишь… ждёшь…

Уснул я с этой светлой мыслью незаметно,
А завтра выйдем – или пан или пропал,
За смерть друзей врагам мы отомстим посмертно,
Если с земли на небо… с корабля на бал…

Бой не окончен, если немец дышит грудью…
И с того света мы продолжим воевать,
Под залпы сотен тысяч вражеских орудий,
Пойдём вперёд, а значит, будем убивать…

Проснулись рано… съели свой последний завтрак…
Готовность к бою больше в мыслях, чем в делах,
Наружу выйдем, как стемнеет… с верой в «завтра»,
Патронов мало, но полно огня в глазах…

Приходит ночь и, отодвинув старый ящик,
Служивший скромной дверью нашего жилья,
Крадучись вышли два солдата и рассказчик,
Ползком вдоль дома на разведку движусь я…

За танком вражеским, как кошка, притаился
Повсюду немцы, просто так мне не пройти…
Не сразу, но план действий всё же появился,
Отвлечь врага… а после с тыла обойти…

С собою был лишь нож отцовский для охоты,
Чтож берегись, фашист, охота началась,
Ведь я пою сегодня без фальшивой ноты,
Пою о том, чтоб жизнь твоя оборвалась…

Тут я заметил, что у танка люк не заперт,
Трое врагов уходят спать в соседний дом,
Это мой шанс – на абордаж, как ловкий капер,
Вскочил на танк и незаметно скрылся в нём…

Глухо, как в танке – поговорка стала плюсом,
Я в этом танке оказался не один,
Радист меня увидев чаем поперхнулся,
И начался смертельный бой двоих мужчин…

Я русский, это придавало мышцам силы,
Но этот фриц необычайно был силён,
Лишь два прямых удара этого верзилы,
И я б, как волк, издал бы свой предсмертный стон…

Но тут отца в моей крови сыграла ловкость,
Тут было тесно, но условия равны,
Он совершил одну опасную оплошность,
Теперь его секунды были сочтены…

Полез за люгером, но с быстротой гепарда,
Я его шею разделил напополам…
Он рухнул замертво… убит… так было надо…
Адреналин… кровь больно бьет мне по вискам…

Я выглянул во тьму – снаружи было тихо…
Найдя гранату в сером ящике стальном,
Боеукладку заминировал и лихо
Помчался прочь и вскоре спрятался за дом…

Танк запылал огнём рождественских салютов
А звуки взрыва разорвали тишину,
Немцы опешили... В те самые минуты
Мы побежали вдоль бульвара… в темноту…

Бежали быстро, без оглядки, прочь отсюда,
Совсем без устали, ведь так хотелось жить…
Внезапно на пути неведомо откуда
Наперерез немецкий появился джип…

Мы в рассыпную – только было слишком поздно
Немецкий маузер разряжен пулей в лоб…
Моего друга детства… Лёвкина Серёжи…
И ярости своей я удержать не мог…

Их было двое - нас теперь осталось двое,
«Ваня стреляй!» - я крикнул, вынув острый нож,
Он точно выстрелил и немец с диким воем…
Упал навзничь, по телу застучала дрожь…

Тот, что остался - быстро спрятался за джипом…
Его нам нужно было как-то обмануть,
Я поднял маузер и низким грубым хрипом
Сказал: «Ваня, не лезь… Серёгу не вернуть…»

Нагнувшись, под машиной разглядел ботинки,
Прицелился, спустил курок и немец взвыл,
Свалился он и быстро… точно… без заминки…
Второй мой выстрел его голову прошил…

«Скорей в машину!» Погрузив назад Серёгу…
Мы быстро мчались по просёлочной всю ночь…
Места знакомые… знакомая дорога…
Берёзки вдоль стоят, как до войны, точь в точь…

Нас было трое… на войну ушли мы вместе...
Друг друга знали с самых ранних школьных лет…
Родным сказали: «Мы вернёмся! Слово чести!»
Но позабыли, что у смерти чести нет…