Робинсону джефферсу из милоша

Если ты не читал славянских поэтов,
тебе же и лучше. Нечего там искать
шотланско – ирландскому путнику. Они пребывали в детстве
длящемся век за веком. Солнце было для них
румяным лицом земледельца, луна из-за туч
подмигивала, Млечный же Путь
радовал как дорога обсаженная берёзами.
Они тосковали по царству, которое очень близко,
всегда где-то рядом. Тогда, раздвигая цветы
яблонь, выйдут ангелы в домотканных рубахах
и устроят на белых колхозных столах
любовь и сердечность (временами сползая под стол)

Ты же, родился, где бури грохочут, где пустошь и вереск,
где воина в гроб, положив, ломали ему хребет
что бы он не являлся к живым. Из океанской ночи
которая предков твоих спрессовав, научила молчать.
Над твоей головой нет ни лиц, ни луны и ни солнца,
только пульсы Галактик, вечно готовых
к новым рожденьям и новым смертям.

Всю свою жизнь, слушал ты океан. Чёрные динозавры
бродят по возносящейся и опадающей зыби пурпурных поясов
фосфирисцирующих растений, точно во сне. И Агагемнон
плывет по кипящей пучине к ступеням дворца
что бы на мрамор пролить свою кровь. Когда мы исчезнем
будет лишь чистая, каменная земля и бушующий океан.

Тонкогубый, голубоглазый, без изящества и надежды,
перед Богом Кошмара, телом мира,
не слышащим наших молитв. Базальт и гранит,
а вверху, обреченная птица - единственная красота.

А что мне до тебя? Из пешеходных дорожек в садах,
разноголосого хора, мерцания дарохранительницы,
из цветников сострадания, холмов рядом с реками, книг,
в которых литовцы провозглашали всемирное братство –
я пришёл.
О, эти игрушки смертных, пустые надежды!

А всё же я знаю то, что не знаешь ты. Земля учит
большему, чем нагота элементов. Не достаются даром
глаза бога. Так, самые смелые, в пустоте
приносили демонам жертвы: были Вотан и Тор,
был визг Эриний, были псы ужаса,
когда богиня Геката являлась за смертным.

Лучше уж вырезать солнце с луной на крестах,
как это делали люди в моей отчизне, давать
березам и елям женские имена, просить о помощи
молчаливые и предательские небеса,
чем провозглашать бесчеловечность вещей,
как это делал ты!