Обычная история

Он становится глумливым и серьезным,
Когда она приходит поговорить о разводе.
Еще висит грузом счастливое детство их ребенка.
«Мама, как же так, ведь я никогда не был подонком?»
И она не стала чужой, противной ему, вроде
Но что-то сломалось у них, стало сложным.

Общие друзья, соседи, прислуга - все, на его стороне,
Потому что он богат, хорош собой и приветлив.
А она всегда в тени, всегда почему-то не рядом,
Она стала чем-то незначительным - крохотный атом.
Он почти небожитель, людей отправляет в свой фарфоровый слив,
И ему с его богемными залежами никогда не оказаться на дне.

Он редко томим грустными одинокими мыслями,
Типа, да сколько еще рваных фальшивых выслужителей
Встретит он на своем красно-ковровом пути.
Вспоминает свою добрую старушку мать и его мутит.
Разговаривает с ней, соседкой ангелов-хранителей,
И подступает шипованный ком, режет горло острыми бритвами.

«А во мне ведь так и не поселился Бог, как ты не старалась.
Я вырос самоуверенным моральным уродом, мама.
И меня не тревожит, кем я стану, когда умру,
Но что-то сдавливает внутри, бьет по моему нутру,
Как вспомню, как ты плакала, а я обещал избавиться от мозгового хлама.
Я забыл об обещании, мама, жизнь как-то иначе сложилась».

Он не нервничает, на суде все доводы за него,
А она без работы и лечит нервы благодаря ему.
Ему все равно, как она будет жить без сына,
Главное больнее ударить в кроватку-брюшину.
Главное выйти победителем, поддаться дерьму,
И получить право обладания на родство.

Пафосная толпа, кутерьма и пролог вечерних банкетов.
Все это помогает оправиться от изнурительного развода,
Сын остался с ним — очередная победа,
Ребенок просит сказку, но не до детских макетов.
Вот она всепоглощающая свобода,
Когда даже дети становятся товаром года.

И сидит мать в кабинете у Бога, бесится.
Просит его не серчать на идиота-сына — мечется
Но не по плечу людям понятия и небесные цепи
Люди так отвратительно, на земле, слепы.
Преподать бы ему еще пару уроков — осмелиться,
Но волнуется, что на небесах они так и не встретятся

28.03.13