Германцы

Я выросла в племени свевов,
воинственном и бепощадном
от Рейна до Альбия речки
мы копья ломали нещадно.
Просторы и вольные ветры поют нам свои колыбели,
Куда взгляд не кинь – всё вокруг нас одни пустыри.
Мы кочевья свои налегке совершаем
А в земледелии нам есть
Нужда крайне небольшая.
Мы трапез скудных творенье вершим из мяса и млека –
Для свева еда по духу, взрощённого грозным веком.
В святой и девственной чаще Герцинского светлого леса
Обряд совершаем Здесь нету
пристанища для человека
Здесь цитадель духа предков, пристанище блага земного
Где над народом всецело влавствует воля Бога..
Была я жреческой дочкой -
Амальбургой званная с детства
Отец перед смертью оставил мне
знанья в шаманстве в наследство.
Суровые войны с Римом нам славу и честь стяжали
по ржанью священных коней мы битвы исход предрекали.
Мы пили ячменные вина за честную ратную битву,
За павших отважно вождей на тризне вершили молитву..
Боялись мы, варвары, плена пуще смерти и Хеля
А сами ж над взятыми в полон вершили богам приношенья.
В нашем общественном строе была велика роль обычаев:
женщин ценили, а в браке
верность блюли как приличье…
Вам рассказать мою повесть Манн - прародитель даст силу
О творимом в ту пору лихую несправедливом насильи…
Римский гарцующий всадник снился мне, деве замужней,
Был он силён и крепок,
собою хорош наружно
Его издали приметив была отвести взор не в силах
И кровь прилила к лицу и закипела в жилах..
Забыв о суровых обычаях и о жестокой каре
Которые мудрые старцы веков испокон уважали
Тайно стала желать я, чтоб в плен угодил пропащий,
Чтоб гордеца удел
моей жизни не был слаще.
Однажды из битвы кровавой много пленных пригнали
И был среди них тот, кому я неволи желала.
Ах, лучше б он пал от копья под музыку лязга и стонов
На стороне полчищ римских когорт
и боевых легионов.
Бесчестье, позорная смерть
на нашей земле его ждали.
И я его не спасу, хотя б этого и желала.
Должны его были заклать как робкую овечку
Принято было гадать у нас по крови человечьей.
Свершение всех обрядов до полной луны отложили,
А пленников крепко связали и в ряд на земле уложили.
Терзаясь страшною мукой от чувства, съедавшего душу
Ждала я Насатьи и Дарсы, чтоб пленника путы разрушить.
Он может скрыться сумеет от зоркого часового,
А если нет, то и мне не избрать
пути кроме смерти иного…
- Скажи мне, как имя твоё? - спросила я пленника робко
- Зовут меня Спурий Луцилий, - ответил с достоинством, громко.
- Зачем ты пришла ко мне ночью, как вор незаметно подкралась?
Колдунья, рассвета дождись, ведь жить мне не долго осталось.
Он слёз моих не ожидал, а нож соскользнув по ладони
Верёвки разрезал и дал
пленному полную волю
Взглянув благодарно в глаза не требовал он объяснений..
Не знала о том, что за этим следил
воин нашего племени…
Чуть не дождавшись рассвета созвали судилище споро
мне и ему в наказанье вменили погибнуть с позором.
«Неправильно» быть погребённой, обречь душу на скитанья –
так только смывается сажа измены моей коварной.
А саваном смертным будет
мне жижа болот зловонных
И дабы мой «скрыть позор» - труп закидают дёрном.
Бесславна кончина была непобеждённой гордыни
Пронзив сердце Спурия острым ножом -
Себя тут же им умертвила…
Печальна история наша как миф о Бальдере,
сражённом омелой
Так пусть же помнят историю эту -
о девушке – свевке смелой…