Капитан и Море

Ой-ей, как пьянит налетевший шквал,
рассыпая прохладу по крыльям плеч.
Будь ты дева, сиротка али вдова -
хорошо вечера коротать в тепле,
у огня, и цедя подогретый глинт.
Только тот, кто пристроился у огня,
не увидит теней, что с небес легли,
на поющие скалы людей маня.

Ой-ей, как весной вода холодна,
как прозрачно на солнце ее стекло.
Но замшелый фрегат не достать со дна,
что столетье назад потопил циклон.
Налетел, разметав паруса и снасть,
окунул в тишину и погреб под ней.
Говорят, тогда тоже была весна.
Нынче руки их севера холодней,
тех, кто лег средь ракушек и снулых рыб,
и навеки прижался щекой к песку.
Но болтают, что именно с той поры
песня скал навевает на мир тоску.

Ой-ей, говорят, как он был красив,
капитан и пират, молодой моряк.
Кого в городе этом ты не спроси,
всякий скажет - вовек на семи морях
не найдется иного ему под стать,
а уж как он на флейте играл, как пел...
И душа его звонко проста, чиста.
Ой-ей, океан был широк и бел
от солнечных искр на гребнях волн,
когда свой фрегат снаряжал он в путь.
Взывал к новым подвигам звонкий горн,
и солнце чертило ему тропу.

Но ветер коварный, ветер с юга,
дыханием жарким сжег его мачты.
Сто лет не дождется его подруга,
и только лишь чайки над морем плачут.

Ой-ей, но болтают в тавернах часто,
что если на берег придешь дорогой,
то можешь увидеть, как он, несчастный,
поет рядом с горным скалы отрогом,
поет и зовет, ну да кто поможет?
Чудесна на флейте его игра,
но бела как снег, холодна его кожа
и глаза голубые как лед в горах.

"Здравствуй море, моя погибель,
слышишь, скалы тебе поют.
Как теперь ты одна, майн либен,
поживаешь в своем краю,
среди мрамора строгих линий,
там где неба инаков цвет?
Я напрасно тебя покинул,
и обратно дороги нет.
Ветер, что был как пес мне верен,
отдал в руки меня волнам.
Как теперь ты одна, моя пери,
как ты будешь теперь одна?
Ты, моя леди, ты соль и небо,
та, что звал я всегда женой,
ужель решила, что я тебя предал,
пусть ради девы иной - живой?
Хороши черноглазые южные дщери,
северянки не менее хороши,
но тебя я любил, ведь ты мне веришь,
самой страстной любовью моей души.
Нас судьба от жестокости обвенчала,
штормовую гнилую разинув пасть -
как теперь я уйду к тебе от причала,
как смогу я в объятья твои упасть?
Я прикован навеки к скале постылой,
так что даже навстречу не сделать шаг,
но я все же буду звать тебя милой,
моя смерть, мое море, моя душа.
Если б кто-нибудь смелый, свободный, честный,
на кусочки и глыбы разнес скалу -
я бы тот час назвал бы тебя невестой,
подарив тебе верности поцелуй..."

Но в холодном амбаре скребутся мыши,
чаша с глинтом почти что уже пуста...
Кто захочет помочь, да и кто услышит,
как тоскует отчаянный капитан.
Море плачет и кличет, и тянет руки...
Проще вечер и ночь скоротать в тепле...
И, как знак этой вечной как смерть разлуки,
та скала сторожит капитанский плен.