НОБЕЛЕВСКАЯ ПРЕМИЯ СОЛЖЕНИЦЫНА

Квартира полнится, квартира наступает
на пятки неумеющим солгать;
апологет, что твой Апостол Павел,
пытается Послание слагать,

и Шведская Икона Протестантства
смиренно свет невидимый струит
на истинные Время и Пространство,
как самый точный в мире динамит.

Наталия свет Дмитриевна тихо
гордится мужем, пряча непокой
под лампу нестареющего лиха,
грозящего советскою рукой,

пугающего по ночам звонками:
"Правилку тебе сделаем, гандон!"
И только Вы воистину взалкали
весь мир переменить на Русский Трон.

Оцепенеешь от такой Задачи,
и тщетно всё, конечно, но подчас
приходят утешения без сдачи,
да и соседи что-то не стучат

ни в КГБ, ни в МИД, ни по журналам.
Твардовский поздравляет, отрешён.
И Ростропович обнимает с жаром,
забыв про дирижерство и крюшон.

Еще 4 года остаётся
бороться с Голиафом почем зря.
А после - самолет у них найдется,
и Франкфурт Вас обнимет, как заря.

И Генрих Бёлль подаст свою машину
и увезет Писателя к себе,
а Премия так и шумит крушиной,
"Шарашкой" европейскою в седле.

И не во фраке Вы, а в телогрейке
ее хотели честно получить.
Но это непонятно для Семейки,
преображенной в Королевский щит.

Европа - не барак Экибастуза
и не Рязань советских средних школ.
И даже не писательская муза,
а те же Дирижерство и Крюшон.

...И Вы, приняв условья Академий,
как осужденный - музыку листвы,
как бы поднять глаза свои не смели
на Божьи Православные Мосты...