Тело устало и просит отдыха
Но мысль не так инстинктивна
В смысле самосохранности
У дали презрение к желанию глаза
Всматриваться в крайности
Своих озаглавленных ровными крышами суток
С позиции внутренности маршруток
Лучше было бы написать о том
Как бляха часов опрятным пятном
Под верхом чердачной остроты
Блестит отражая мое умиление
Пейзажем февральской мокроты
В сказочном мире бездушных огней
Где новые повороты
Начинают свои измерения времени
Светом и тенью
Что тоже похоже на стрелки
Часов отбивающих ноты
Пред сумеречной зевоты
И тем исключают сказку
В сбитой картине явлений
Взяв во внимание время
И того старика
Бормочущего на "а"
Кама аула афала амэса
Местного Мелькиадеса
С тоном пророчества в голосе
Сжатыми спазмами смеха
Окруженного почестями
В статусе умалишенного
Волшебника изумрудного города
Выжившего но обреченного
На фениксовское стремление.
Нет в этом сказки нет
Это больной в маршрутке
Это обычный вечер виденный сотни раз
Кем-то и мною в частности
Выведенный на случайности
Втиснутый в форму системы
Смазанных красками фраз
Что разобравши не могут
Вспомнить порядок конструкции
Виденной только в профиль
Но никогда в анфас
Внутрь кривой извилины
С архитектурными сводами
Речкой полями заводами
Мыслимыми законами
Тоже о чем-то мечтать
Хоть и в пределах места
Липких кварталов теста
Что есть по сути средство
Мыслить и представлять
Или холодными днями
смысл одиночества дали
серые вены бордюров
глупым словам рассказали.
|