ВЫСОЦКИЙ И КИНО

Нет, всё же великое дело для актера найти СВОЙ Театр.
И Высоцкий нашел его не сразу и не вдруг.
Театр миниатюр, Театр им. А.С.Пушкина... случайные проходные роли и депрессии, пьянство.

То же - и в Кино.
С первой эпизодической роли Пети ("Сверстницы, 1959), через тернии - к звездным образам (хотя тоже не самым значительным): поручика Брусенцова ("Служили два товарища", 1968), бригадира Рябого ("Хозяин тайги", 1968), подпольщика Коваленко-Бенгальского ("Опасные гастроли", 1969)... да, пожалуй, и всё.

Настоящая первая большая удача Высоцкого как КИНОАКТЕРА (а не как автора песен в "Вертикаль" с эпизодами там же, 1966) это, конечно, чеховский фон Корен ("Плохой хороший человек", 1973).
И после этого - фактический технический перерыв до самого Глеба Жеглова ("Место встречи изменить нельзя", 1979) и дон Гуана под занавес ("Маленькие трагедии", 1980).

И это при том, что Высоцкий снялся в 30-ти фильмах.
Вроде и немало, а вспоминается из неназванного очень немногое.
Вспоминается арап Ганнибал ("Сказ про то, как царь Петр арапа женил", 1976), вспоминается Борис Ильич "Единственной" (1975).
Уже несколько меньше вспоминается Билл Сиггер ("Бегство мистера Мак-Кинли", 1975), и почти совсем не вспоминаются: спорный геолог в "Коротких встречах" (1967) и за давностью лет - обгоревший герой-танкист ("Я родом из детства", 1965).
Эпизоды "с песнями" или "переливами охрипшего баритона", а не полновесные роли, как в театре.
Не правда ли?

Но дело даже не в этом.
Дело в том, что сыгранные Высоцким роли в кино "делали погоду" для миллионов кинозрителей в плане личного желания быть похожими - пусть и на невзрачного, но ПОЭТА.

А это - уже несколько иной План, Дубль и Ракурс.
_________________________________________________________

СТИХИ ЗА КАДРАМИ ДОРОГИ (КОЛЛАЖ)


Вот куда ты едешь, чаровница,
по какому Горину грустишь,
твой водитель драки не боится,
пусть и катит вовсе не в Париж.

Далека дорога иль не очень,
главное, написана уже
песня о любви без проволОчек,
как наколка на иной душе.

Не штрафным ударом, не стряпухой,
не политруком под белый взрыв,
но скорее это Пьер Безухов
отменяет в Армию призыв.

Завтрашняя улица грузинкой
обеспечит милому уют,
Ваня с непонятливою Зинкой
на углу орехи продают.

Ходят интервенты мимо дома,
задирая головы к огню
гласа или люстры или рома
по 713 раз на дню.

Хочется посадки близ поэта
за столом, а не за тем рулём,
где Татьяна Конюхова лето
разглядит в водителе своём.

Шурик, Шурик, в кузове тебе бы
так и ехать, а не драться за
женщину, чьи Бродские и Глебы
неисправно жмут на тормоза.

Вот и остаётся общий очерк
приставанья грузовых кабин...

...Никого страна моя не хочет
окромя Высоцкого... ОДИН.