Вы знаете, что губы так красны,
Лишь потому, что кожа так тонка?
Но щёки не скрывают белизны,
Когда их вскользь коснётся вдруг рука.
Глаза не спрячут маской безразличья
Свой страх и ужас, улыбаясь вам.
Но разглядеть в твоих глазах двуличье,
Они лишь смогут, посвятив года трудам.
И каждый раз, всё вновь и вновь,
Бросаешь ты листок на подоконник.
И изгибаешь ты прямую бровь,
Кривишь улыбку, доставая сонник.
Всё ясно, скучно и до дрожи так смешно,
Что кажется, сведёшь меня с ума ты.
Но знаешь, я хвалю тебя, умно.
Вновь шляпы снимут пред тобой мои солдаты.
Но ты ответь мне, хоть уж в сотый раз,
Зачем нам нужен каждый год спектакль?
Я устаю и не терплю таких вот фраз,
С которых тошно, и твоих каракуль.
И не хочу я каждый раз, смеяться, плакать,
Заранее знав исход уже давно.
Да прекратит твой «нострадамус» каркать,
Ведь сам всю жизнь клюёт одно зерно.
Не уж то будет нам в сто раз не легче
Простить и ждать друг друга за окном.
Чем вновь и вновь в безумном, страшном смерче
Носиться, начисто забывши о былом.
И догадалась ты, что я люблю, признайся.
Люблю тебя за томный хитрый взгляд,
За копну огненных волос, запястья,
В браслетах дождевых белесых пряд.
Ты плачешь, хороня своих солдат,
Но знала ведь, что в схватке проиграешь,
Зачем осиновых ты подняла ребят?
Зачем их каждый год ты поднимаешь?
Но знаешь, я люблю тебя и жду.
Ты вновь коснись моей сырой щеки,
Брось мне листок, сыграю роль, я жду.
Но впредь не отпущу твоей руки…
|