Три бабы

Для убогих не все ещё заперты
Двери в нашем миру.
Не бездельничать
Собиралися бабы на паперти
С бодуна поутру в понедельничек.
Почему вдруг на паперть? –
А где ж ещё
Им найти средь людей понимание?
На позорище да на посмешище
Выходили просить подаяние.

И была одна баба здоровая,
Да горда больно – замуж не выдана,
И глядела в пространство, суровая, –
Сколько ж горюшка бабой той видано!
Сколь ломали её супротивники,
Лаской брали, но чаще – всё ж приступом,
И кидали ей в морду полтинники,
И смеялись над нею неистово.
И не то, чтобы очень отвратная,
И не то, чтобы очень красивая.
Хитровата, как мышь казематная,
И звалась эта баба – Россиею.

А другая была – вся избитая,
Вечно изгнана, вечно терзаема,
С колоколен пустых матом крытая,
Не телесна да не осязаема.
Под небесными тесными сводами
Лишь она некорыстна да праведна.
Ей бы двигать горами и водами,
А она тут стоит – неприкаянна.
Ей в великом и в малом побоище
Суждено быть поруганной первою,
А прогонят её и за то ещё,
Что наивна и звать её – Верою.

Третья баба – и вовсе убогая,
Вся в засосах на лике невытертом,
Сразу видно, что нравом не строгая,
У неё что ни слово – то с вывертом.
Всех грешнее она между бабами –
Отчего ж над главою свечение?
И берёт подаяние ямбами,
И табличка висит: «На лечение!»
А толпа матерится да ахает,
Милостит её тот, кто не брезгует,
Рифмой, строчкой, сравненьем-метафорой.
И зовётся та баба – Поэзией.

Эти три – что собрали, что вызнали?
Да с какими пребудут богатствами?
Лишь бы вместе да лишь бы не изгнаны –
Друг без дружки нельзя оставаться им.
Друг без дружки – опять неурядицы,
И опять бедовать да печалиться…
А без Слова и дело не ладится,
А без Веры любовь не случается.