Об одном грустном художнике

От презренья черты перекошены,
На столе коньяк, сигареты.
Кисти, краски, холсты позаброшены.
Лишь забвение, горечь, беды.

С шиком-блеском, великое, многое
Юность глупая обещала.
Жизнь – она оказалась суровая.
Уничтожила, растоптала.

Не любовник ничей и не родственник,
Не оценен, не понят, беден.
Жестких принципов ревнивый собственник,
Своей внутренней правде верен.

Неприкаянный, в мясо разорванный,
Винт бракованный, отщепенец.
Но уж лучше такой – гений сломанный,
Чем гниющий, тупой разложенец.