Сон казака:брат против брата

СОН КАЗАКА: БРАТ ПРОТИВ БРАТА

Что-то, хлопцы, мне не спится…
Что-то грустно, от чего?
Снова сон мне давний снится…
Сколько лет прошло с того?
Будто в бурке я, чубатый,
Мчусь в атаку на коне,
А старик, седой лохматый,
Машет шапкой на плетне.
Рядом братушки - солдаты
Рвутся в бой, кипит вражда:
- Полосуй врагов, ребята!
Бой минутный - ерунда!
Через полчаса в лощине
Нас полсотни собралось.
Каждый камень на чужбине
Действовал и вкривь, и вкось.
Шапкой, пятерней, лопатой,
Острым, как игла, клинком
Скорбно рыли мы за хатой.
Всем погибшим вечный дом.
Не молился перед боем,
Думал, в хуторе – свои,
Но стоят в глазах всем строем
Мертвые друзья мои.
Лишь теперь в молитве строгой
Каждый думал о своем:
О простой судьбе убогой,
О бессмертии таком.
Чудо-дело, право-слово -
Закопали и конец.
Шито-крыто и готово –
Получил земли венец!
Нет солдатушек и баста!
Кончен сказ о мудрецах.
Смерти меч безумно просто
Застывает на устах.
Крест кленовый сотворили
На могилах мертвецов!
Медовуху кружкой пили,
Вспоминая всех бойцов:
Кто кому цигарку должен,
Кто кисет свой потерял,
А теперь под крест положен
И навеки замолчал.
Кони группой сиротливой
Ждали старых седоков,
Звон удил их говорливый
Не снимал с души оков.
- Что наделал я! Ой, хлопцы!
Криком полнится душа.
Вы, простите дурня, братцы
Не заметил камыша.
Без разведки в бой рванулись
Вам приказ не обсуждать.
Вот оно как обернулось,
Думал, встретит с хлебом мать.
Молча, тихо расходились
По кострам картошку печь,
И, уже не веселились,
Потерялась где-то речь.
Пламя мрачно угасало,
Угли стали дотлевать…
- Посекли нас, видно, мало!
Лучше надо воевать! –
Сотенный зажал папаху
В черной, жилистой руке,
Рубанул ветрище с маху
- Даешь клятву на клинке!
Не рыдать нам, драться нужно!
Слезы горя не убьют!
Ночью к ним нагрянем дружно.
Дальше речки не уйдут!
Мало нас, братва, осталось
Половино полегло.
Видно, доля нам досталась -
Пулей освятить чело.
Ничего, казак, прорвемся!
Не впервой нам умирать!
На рыданиях сорвемся.
Горе учит воевать.
Мокнет ус, и пот усталый
Катит с юного лица.
Ты теперь – солдат бывалый,
Отвоюешь за отца!
Пали росы на рассвете
Спят бойцы. Их чуток сон.
Сед туман при лунном свете,
Мрачен и печален он.
Где-то звонко, одиноко
Голосил в степи петух.
Знать, станица недалеко,
Не обманывает слух.
Шпоров звон, удил и шашек,
Топот, ржание коней…
Смяты головы ромашек
От макушек до корней.
Не сидеть друзьям за чаркой
Бой кровавый впереди.
Сотня шла холодной речкой,
Погружаясь до груди.
Командир взмахнул папахой:
- Эй, ребята! Подтянись!
Меж околицей и хатой
Незаметно растворись!
Шума больше! Шума! Шума!
Не жалейте стервецов.
Бейте у любого дома,
Бейте даже мертвецов!
За отцов, за дедов бейте,
За детишек за своих!
Белой крови не жалейте,
Бейте! В плен не брать живых!
Страшный смерч не долго длился,
Все закончилось к утру.
На крыльце старик молился,
Ползал с горя по двору:
- Господи! Помилуй, Святый!
Ведь и те, и те – сыны!
Видно мир наш маловатый
Жить не может без войны!
Кровь одна и люд все тот же,
Страшный, жуткий произвол.
И на что это похоже?
Брат на брата сечью шел.
Господи! Помилуй Боже тех, кто слег,
И тех, кто жив,
Пощади и тех, кто все же
Был судьбою милостив.
Ты прости грехи им эти,
Отпусти! Не наказуй!
Дети, ведь они все! Дети!
Глупый разум уврачуй!
Старец плакал и молился…
Скорбный, весь в морщинах лик,
Сморщенной рукой крестился,
Видя жизненный тупик,
Обхватил руками сразу
Двух любимых сыновей.
Не вздохнули те, ни разу,
Не открыли губ, очей.
Мертвые лежали рядом:
Красный сын и белый сын…
Под вишневым пышным садом
Плакал старый Валентин:
- Встаньте, детки! Поднимитесь!
Будет ноне воевать!
Обнимитесь, померитесь
Землю надобно пахать.
Матушка ваша страдала,
Не смыкала к ночи глаз,
Как былинка, исхудала,
Все ждала до смерти вас.
Рубашонки постирала,
Разложила по местам,
Будто все до преже знала
Припадаю я к ногам.
Что ж вы сделали, сыночки?!
Чем прогневал я Христа?!
Родились бы лучше дочки
Только не в канун поста.
Дом, коней, усад, землицу,
Коровенку, двух телков
Отдавал вам всю седмицу
За внучаток – сосунков!
Рухнул старче на колени,
Обхватил две пары ног:
Что же наделал, Ленин?
Как тебе поверить смог?!
Все для нас земля, свобода,
Но зачем мне, для кого?!
Без детей не мыслю года,
Видел я в гробу его.
Знать не зря мне сон чудился
Будто я иду ко дну.
Снова в церкви повенчался
И тонул в седом Дону.
Домовина раздвоилась,
В страхе пячусь и дрожу.
Как такое получилось?!
В двух гробах уже лежу.
Сон мне в руку оказался
Как теперь с бедой мне жить?!
Круглой сиротой остался
Чем грехи мне искупить?!
Словно сокол я без крыльев,
Ни взлететь, ни умереть.
Суждено, видно, ковылью
Мне с ветрами песни петь.
Стал как перст я, одиноким
Чарку не с кем разделить,
Счастье сборное по крохам
Не сумел я сохранить.
Для кого пахал и сеял?
Воз натруженный тянул?
Шагом всю землицу мерил,
По уши в дерьме тонул.
Все сносил побои, холод
За Отечество шел в бой.
Снился мне в окопах голод,
Дарья, дети, хутор свой.
Зернышко к зерну ложится,
Но, видать, не та судьба.
Ты прости меня, землица,
Покидаем все тебя.
Забери Гурта, Василий,
Пешим трудно воевать.
А Дружка возьмет кум Грилий,
Ульи будет охранять.
Не сносить такого горя -
Две кровинки у крыльца
И вокруг страданий море,
Мукам не видать конца!
Расступись, земля сырая!
Не сынов, меня возьми!
Ты ж, голубушка родная!
С чистым сердцем нас прими.
Колыбелью стань нам мягкой,
Пухом ложе устели
Медовухой сытой, сладкой
Бога за сынов моли.
Нет страшнее, видно, века!
Горе видел отродясь,
То Ленина, то Колчака
Вешал на стень, помолясь,
Все хотелось угодить им,
Помирить их, как-нибудь,
Только хуже сделал этим…
Тяжкий камень лег на грудь.
Чем обрадовал я деток
Старый пахарь, Племенной?!
Стал обрубленным, без веток
Дому без детей – чужой!
Вот земля наша, знакома
Здесь вам каждая доска,
Но, видать, другого дома
Захотели два сынка.
Что ж вы, братья, натворили
У родимого крыльца?!
Разве мало вас мерили
Руки матери, отца?!
Знать, забыли, как весною
По медвяной, по росе
Вы водили к водопою
Жеребца к речной косе,
Как едали с общей миски,
Сажей мазали Гурта,
Домотканые штанишки
Одевали на кота,
Как пригрели под крылечком
Пса – бродягу с лишаем,
Как, свернувшись в три колечка,
Засыпали под крыльцом.
Целый день Дружок наш воет,
Душу рвет на две дуги,
Сам все лижет, лижет, лижет
Мертвым другам сапоги.
Потонул я в страхе жутком.
На весь мир, как перст, один,
Помрачаюсь я рассудком.
Встань, сыночек! Встань же, сын!
Но, ни словом и ни жестом,
Не обмолвились сыны.
Лишь глухим могильным треском
Переполнились тыны.
Слабый ветер разыгрался
Волосами сыновей.
Русый – старшему достался,
Чуб у младшего – светлей.
Вот оно наше свиданье
У родительских оков.
И руками, на прощанье,
Помирил отец сынов.
Не забыть мне этой встречи
Комом в горле все слова,
Вырос дуб на месте сечи,
И молоденьких с ним - два.

Надежда МАНАСЬКИНА,
8 июля 2009 год.