РАЗ ПАТРОН, ДВА ПАТРОН, А ПОСЕРЕДИНЕ БАНТИК

04.04.15г.

Чекмарёв варил броню на БРДМ-е. Молодые водилы откатывали положенные марши, и вот один из них и поцеловал толстенную ветлу. Калининград, бывший Кёнигсберг. И вся его область, это всё земли восточной Пруссии. У немцев все тутошние дороги были односторонние, а вдоль дорог росли большие и толстые вётлы. После Отечественной войны, Кёнигсберг стал Калиненградом, а все дороги в его области стали двусторонними. Именно из-за этого, аварийность на таких дорогах сильно возросла. Не успел Санька закончить сварку, как в бокс вбежал дневальный.
-Чекмарёв, срочно к «Черномору»! Он сказал, чтобы ты бегом бежал!-
-Ага! Ща! Я только шнурки поглажу! И погалопирую к батяньке!- с презрением буркнул Чекмарёв. Как истинный раздолбай, он явился перед комбатовскими ясными очами только через час.
-О-о-о, сударь! Вы соизволили побаловать нас своим вниманием, не прошло и часа!- ехидно заявил «Черномор», как только Саня переступил порог комбатовского кабинета.
-Ну, товарищ полковник! Кислородный балон со шлангами, отвезти…. Потом же газогенератор…. Его сначала нужно разрядить, потом помыть, потом уж и везти в сварочный цех. А боксов сто десять. Это я ещё быстро управился!- начал было оправдываться сержант. Но полковник грубо теребил его.
- Ой, молодца! Мендаль тебе на грудь за это…? Хотя нет, не мендаль, а орден? А вот хрен тебе на воротник вместо эмблемы! Хотя хреном обвешать я тебя всегда успею! Ты мне вот что скажи! Ты же в пехотной учебке учился?-
-Так точно! В пехотной!- рявкнул сварной.
-И что у тебя по огневой подготовке было? Хотя, что я спрашиваю! Наверняка троечка натянутая! Ну, что может по огневой иметь раздолбай? И не кричи так! Я не глухой!- комбат сморщил лицо, как будто он съел лимон целиком.
-Ну, почему троечка, товарищ полковник? Отлично! Я первый, взрослый в четырнадцать лет по стрельбе из ТОЗ-8 сделал!- с явными нотками обиды в голосе, заявил Чекмарёв.
-Да ты у нас снайпер!- не обращая никакого внимания на те обидные нотки, весело воскликнул Дрежук:
-Так ведь это и замечательно! Скоро проверка с округа будет! Наверняка поинтересуются, как всегда, огневой подготовкой! Направляющих у нас три…, Вот и нужно шесть «калашей» пристрелять. Ты, я надеюсь, СТП, знаешь что означает?-
На что Чекмарёв только пожал плечами. На другой день, сразу после завтрака, Саня и Гизатулин Наилька, получили в ружкомнате у дежурного по батальону шесть автоматов и по полным карманам патронов. Когда бойцы пришли в тир, оказалось, что они не первые. В тире несколько воинов с сапёрскими эмблемками в петлицах суетливо копошились у бруствера. Расстелив плащ-палатку, и сложив на неё оружие, ремонтники, закурив сели, в ожидании комбата. Санька, прищурившись, наблюдал за Наилькой. Ну и типец был, это татарин. Ещё тот типец. Нет, татарскую речь он понимал хорошо, и даже мог некоторые слова сам говорить, но только некоторые. Наиль, несмотря на свой мушиный вес, был неплохим боксёром. Махался дай Бог каждому. За это махач он и срок успел до армии отсидеть. Не большой срок, год. Однако всё равно, срок. Что Гизатулин хорошо стрелял, это было бы не правдой. Вот стрелял он, как раз, посредственно. Да, и не к чему механику-водителю быть снайпером. Нет, оно и сварщику, как бы тоже не к чему. Но тут, совсем другое дело. Санька любил стрельбу, и поэтому стрелял просто отлично. Когда подошёл комбат, Наиль, пристроившись на краешке плащ-палатке дремал, а Санька играл штык-ножом в «ножечки».
- Так! Отставить расслабуху! Почему посторонние в нашем тире?- забасил полковник.
- А оно мне надо? Вон, с сапёрами, лейтенант имеется! Куда мне сержанту, предъявы офицеру кидать? Нужно соблюдать субординацию!- развязанным тоном ответил Саня.
- Так, сержант! Бегом к тому офицеру, и пусть он бегом ко мне...! Ясно?- уже сердито рявкнул «Черномор».
- Есть!- козырнул Чекмарёв, и тут же метнулся в сторону сапёров. Ему хорошо были известны эти повышенные тона. Комбат, будучи сыном полка, прошёл пол войны. Отечественной войны. Характер у половника был крут. От батяни можно было легко и в грудь кулака схватить. Офицер, выслушав сержанта сунув руки в карманы лениво поплёлся к полковнику.
- Слышь, летёха! Если не хочешь иметь вместо груди скворечник, лучше тебе пошевелить своими топатульками! Наш батянька не любит, когда его не слушаются!- постерег сапёра ремонтник. Однако, тот только презрительно взглянул на сержанта, и поплёлся ещё медленнее. Комбат, стоя на месте, поднимался то на мыски, то на пятки. На суровом его лице цвела ехидненькая улыбочка. Что означает эта улыбка, все служивые рембата отлично знали. Подойдя к полковнику сапёр небрежно козырнул и, изобразив на лице мину полного внимания, вопросительно взглянул на Черномора.
- Лейтенант! Тут вот какое дело!- беря лейтенанта под локоть, комбат повёл его к пункту выдачи боеприпасов. Прежде чем завернуть за угол батя резко обернулся:
- А вы не сидите, не сидите! Заряжайте магазины-то! Чекмарёв, как положено заряжай! Каждый пяты патрон, трассер!-
Ни одному ремонтнику и в голову бы не пришло ждать повторного приказа, и именно поэтому Чекмарёв с Гизатулиным, высыпав содержимое своих карманов, бойко принялись набивать магазины патронами. Ровно через полминуты лейтенант, как ошпаренный выскочил из-за угла пункта выдачи боеприпасов, и словно ахалтекинский жеребец резво засеменил к своим бойцам, по пути морщась, и потирая ушибленную грудь. В следующее мгновение сапёров из тира словно ветром сдуло. Остались только их сапёрные лопаты, воткнутые в песок бруствера, напоминанием о солдатской доблести в миннозаградитель - ном искусстве. Из шести автоматов со сбитой мушкой оказался только один. Саня его быстренько пристрелял и поспешил доложить об этом комбату. Комбат как раз решив остограммиться, откручивал крышку на своей походной, плоской фляжке. Нехотя закрутив крышку, Черномор убрал фляжку обратно в карман, и пошёл за сержантом к мишеням.
- Ну, так вот, пострелять по мишеням, и дурак сможет!- как бы с неким сарказмом изрёк Дрежук, с безразличием разглядывая кучные пробоины на мишенях:
- До бруствера метров сто будет? И с линии огня, скажем вот, к примеру, черенки этих лопат будут не толще спички? Ну, Гизатулин не в счёт…. А вот ты, снайпер…. Даю тебе на каждый черенок по два патрона! Лопат семь! Стало быть, половина магазина! Ну, что скажешь, сержант?-
- Легко!- хотел с таким же сарказмом ответить Чекмарёв, но вовремя одумавшись, только скромно пожал плечами, в ответ. Как бы говоря:
- Не знаю..., нужно попробовать!-
На самом деле, попасть в черенок лопаты, для такого опытного стрелка, каким был Санька, было плёвым делом. Приняв положение «лёжа», и пристегнув магазин к автомату, сержант наработанным движением передёрнул затвор. Дослав патрон в патронник, доложил командиру, что он к бою готов, стал ждать команды «огонь». Батя, вооружившись биноклем, встал сзади стрелка, и выдержав положенную паузу дал разрешение на открытие огня. На семь лопат у Чекмарёва ушло не больше минуты. Причём, чтобы показать своё мастерство, Санька первым выстрелом, отстреливал половину черенка. А вторым, перебивал его у самого основания лопаты. Покончив с седьмой лопатой, Санька отвёл затвор автомата, убедившись, что патрона в патроннике нет, он сделал контрольный спуск, и поставив автомат на предохранитель, громко доложил, что сержант Чекмарёв стрельбу закончил.
- Ну, могём-могём!- с нескрываемым восхищением, похвалил комбат своего сержанта:
-А эти, раздолбаи-сапёры, в следующий раз не будут так беспечно разбрасывать свой шансовый инструмент!-
Вот такая история приключилась с нашим знакомым сержантом. Ну, что название рассказа: «Раз патрон, два патрон…», с патронами тут всё предельно ясно. А почему «… посередине бантик», спросите вы? А вот почему. Проверка с округа, как и ожидал батя, была. В целом батальон неплохо отстрелялся. Но без курьёза тут не обошлось. Едва раздались первые выстрелы, с болотца, громко хлопая большими крыльями, взлетел напуганный аист. Один из стрелков, поздно заметив птицу, не успел прекратить огонь, и после очередной очереди, трассер срикошетив, угодил аисту в крыло. Тут же с вышки прозвучал сигнал на прекращение огня. Несколько бойцов, бегом кинулись к раненому аисту, который после попадания в него, упал в высокую траву. Первым к подранку подбежал Качук. Ростом белорус, был чуть больше полутора метра, да и то в прыжке. Едва боец приблизился к птице, как раненый аист своим огромным клёвом, тут же зарядил ему в лоб. Качук, как подкошенный рухнул на землю. Накинув на голову аисту гимнастёрку, подранка конечно успокоили, и оказав ему медицинскую помощь, в виде помазки йодом той, небольшой ссадины на крыле, которую оставил трассер, пострадавшего отпустили на волю.
- Ну, что же ты, Качук, так не осторожно, к такой большой птице-то?- пожурил бойца комбат. Потом внимательно взглянув на лоб рядового, где от удара аиста приоткрытым клювом, красовалась большая гематома в види красного бантика.
- Тюха, ты, Мтюха! Голова, два уха.., а посередине, бантик!- скороговоркой, выпалил Черномор:
- Это хорошо, что аист в лоб тебе накренил! А ведь мог бы, и в глаз попасть!-