Шахнаме, Шахнаме

Шахнаме, Шахнаме. Оттого ли, что я с Украины,
или в силу какой-то другой
неизвестной причины,
все, что было в прошедшей стране,
в зороастрийском, что было Иране,
я всё вижу, как будто во сне,
мне всё видется будто в тумане.

Шахнаме, Шахнаме. Хорошо быть ничейным,
за столом чай хлебать
и хрустеть престарелым печеньем,
и внимать под огонь
догорающей скрюченной спички,
может двух, может трёх голосов,
на воздушных путях, перекличке.

Шахнаме, Шахнаме. Вы держите за руки
мой надкушенный косный язык
и мои бесполезные звуки,
что хотят на Восток
улететь, словно хитрые осы,
где на рёбрах играет Хосров
и слащаво поёт Фирдоуси.

Шахнаме, Шахнаме. Север тоже неплохо,
но от севера горло рассохлось
и в гортани язык дребезжит.
Ветер ходит начальником вохра,
охраняет с берданкою жизнь.

* * *

Шахнаме, Шахнаме. География всюду живёт,
даже если не веришь,
даже если не знаешь.
Ты в Иране Отчизну найдёшь,
отрастишь падишахский живот
и от нег манихейских устанешь.

Шахнаме, Шахнаме. И тебе и, конечно же, мне
шах и мат. Суши вёсла, приплыли.
Ни о чём не мечтай, всё равно
безобразная Родина стынет в окне.
Где же ты золотое руно? -
далеко-далеко, в дорогой Украине.

Шахнаме, Шахнаме. Да минует меня
и тебя эта полная горькая чаша.
Лучше выпить и выпить до дна
лжеклассического сухого вина
и заесть древнегреческой кашей.

* * *

Шахнаме, Шахнаме. Я родился и вырос
вдалеке от балтийских болот,
как разумный папирус.
(не грызи меня гнус, не кусай меня вирус)
А камыш всё шумел
и деревья тревожные гнулись
в Междуречье седых деревень,
на проспектах дорических улиц.

Шахнаме, Шахнаме. Жить в узорном Иране,
свою жизнь, словно нить,
заплетая в персидский орнамент -
не такой уж великий подарок -
убивающий львов сасанид
и пластичный живот персиянок.

Шахнаме, Шахнаме. Ветер дует из шапки
и слетает на голову мне
журавлиный десантник.
Парашют высоко в синеве,
как беременный купол Софии.
И гнедые арабы летят на коне,
вынув сабли кривые.