Она спала на ложе глубоким
сном вампира,
Вернувшись до рассвета, после
ночного пира,
Пресыщенная крови
жизненною силой
И чувственною красотой меня
пленила.
Улыбка блудной девы -
печатью на устах...
Пред прелестью такой не
устоит монах.
Я, даже вздрогнул, стало
тяжело решать -
Такое совершенство, чтобы
убивать?
Во мне сомненья нет, что в
древние века
Другие тоже были здесь с
близи и далека,
Чтоб кол осиновый вонзить в
ее тугие перси,
Дух черный пламени предать, а
тело - жадной смерти.
*****
И судьбоносный час пришел,
застыл закат у края.
Восторг и страх пронзил меня -
сон вампирма таял
И сердце, кровью обливая, он
мое извел -
Чужие буд-то пальцы, сами
выпускают кол.
Тогда, размежив чудные и
томные глаза,
Простерла руки гибкие, как
ранняя лоза.
Над ней склонившись, я к
губам ее прильнул,
В слиянии любвеобильном
утонул.
Да, искушенье велико и день
идет к закату
Меня волнуют, тоже, ласки
nosferatu,
Соблазн не прекращается,
прекрасней нет картины...
Во мне животный
пробуждается инстинкт
мужчины.
|