Исповедь Паломника

(Валентин Лукша. Путь на Голгофу.
Перевод с белорусского)

СКРИЖАЛИ
(вступление)

Жизнь - это в неизведанность дорога.
Её не проскочить, не перекрыть...
С рождения мы ходим все под Богом -
Мы призваны судьбу свою творить.
Мир добрых слов: не сотвори кумира...
Творим их с незапамятных веков,
Затем свергаем (всё во благо мира)
Потрёпанных, задрипанных божков.
Не говори Господне имя всуе.
Но только как порой нас понимать?
Пьянчуга, бесовство собой рисуя,
И в Бога гнёт, и в собственную мать.
Мы забываем заповедь и эту:
Люби и уважай отца и мать.
За их добро сживаем их со свету,
Им предоставив право прозябать.
Мы помним - не убий, но слышим - снова
Подковы смерти по земле стучат.
Вновь убивают пулей или словом...
И ангелами Каины глядят.
Блуд процветает, а весы морали,
Наверно, чёрный шашель искромсал.
А интерсучки даже модны стали:
Им плюй в глаза, всё - Божия роса.
Не укради - твердим мы днём и ночью...
О.Господи, прости свой грешный люд
За то, что жадно, сколько видят очи,
В дома, как в норы серые, крадут.
Не лжесвидетельствуй. Мир утонул в доносах.
Немало судеб погубил донос
В расцвете сил, как в предрассветных росах.
Напрасно ждали предрассветных рос.
Не пожелай жены раба иль друга,
Богатства их себе не пожелай.
Но как среди богов земного круга
Возник элитный, извращённый рай?
Они, что лишь Лукавому молились,
Вершили судьбы ближнего, сейчас
Из хищников в блаженных превратилиь,
Пророками вещают среди нас.
Хоть им сопротивляется природа:
Землетрясенья, катастрофы шлёт -
Они священным именем народа
Ведут в трясину вечную народ.
И всякий раз, смущая смертных души,
Их учат эти души продавать
Под лозунгом: всё в мире мы разрушим,
А после снова будем создавать.
Однако, было и не раз такое,
Когда петух на крышах полыхал,
И сапогом в священные покои
Ослепший неуч двери вышибал.
Не потому ль мы все на дне ущелья,
Что жить хотим Творцу наперекор?
И чёрною холодною постелью
Ждёт нас забытой совести укор.
Я, как и все, тому укору внемлю,
Покуда вечно не сомкну уста.
Мне б сердцем обозреть родную Землю,
Пройти по ней бы стёжками Христа.
Стать просветлённым было б сердце радо
Да чашу горя выплеснуть до дна.
Узнать бы мне, где кривда, а где правда
Да истина святая... В чём она?..


1. ШОЛОМ, ИЕРУСАЛИМ!

Восточный ветер нам ниспослан Богом.
Как путник, зноем солнечным палим,
Спит Хайфа. В ярких факелах дорога -
Идут машины в Иерусалим.
В крутых волнах ворочается море
В естественных и призрачных огнях...
Я, утомлённый, перейдя за горы,
Остановлю свой странствующий шаг.
Я с трепетом души к святому граду,
Как в Божий храм, на исповедь иду
Принять на сердце человечью радость
И человечье горюшко -беду.
Не просто созерцать, что может каждый.
Другая предназначена мне роль -
Назло бездушным менторам я жажду
Душой почувствовать Земли родимой боль,
Украсить Землю добрыми руками,
Обогатить добром её дано,
Что падает неслышно угольками,
Как наземь перезревшее зерно.
Ещё чуть-чуть - день сумерки раздвинет
И примет ноту, словно органист.
Гоняет ветер, словно по пустыне,
По улице опавший красный лист.
Засветит щедрость неба краской синей -
Уходит ночь, не так уже мрачна.
Над трепетною вещею святыней
Надёжным стражем - крепкая стена.
Играет солнце с яркими цветами.
Мой путь при свете легче одолим.
И вот я перед Яфскими вратами:
"Поклон тебе, свят Иерусалим!.."


2. ГЕФСИМАНСКИЙ САД

Не надо волноваться, торопиться...
Спокойный, тихий, как века назад,
Что кружево на неба синем ситце,
Лежит библейский Гефсиманский сад.
Спустившись с гор, стихает ветр уставший,
Трепещется над мирной крышей дым,
Сторожевые истуканы-башни
Оберегают Иерусалим.
Туда идти через поток Кедрона
До неприступных каменистых стен,
Где, как солдаты, римские колонны,
Видавшие мильон кровавых сцен.
За золотом ворот уже проснулись.
Сквозь толчею, базарный шум и гам,
Сквозь сутолоку многолюдных улиц
Очистить душу устремляюсь в храм.
Дать всем бы очищенье в полной мере,
А с ним и веру в сущее вернуть...
Уверен я, когда мы свято верим,
Нас никакому чёрту не согнуть.
Нас чёртовым пособникам ползучим
Не раздавить, не пошатнуть никак,
Как в Беловежской Пуще дуб могучий
Иль выверенный временем маяк.
Хоть испокон веков известно людям,
Что счастью суждено с бедой дружить...
Есть Иисус, найдётся и Иуда.
А значит, и серебрянникам быть.


3) ТАЙНАЯ ВЕЧЕРЯ

"Таких застолий не пошлёт нам боле
Всевышний, дабы не вошли во вкус.
За это, за прощальное застолье
Благодарю вас, - молвил Иисус. -
Хлеб поделю и окроплю вином.
Хлеб - плоть моя, а кровь - вино крутое.
Я ведаю сегодня об одном -
Предназначенье сбудется лихое.
Оно не раз являлось мне во сне,
Сегодня наяву стучится зримо:
Один из вас изменит утром мне,
И это всё, увы, неотвратимо.
Так было вечно:зрячие несли
Слепым корзины благ и изобилий;
Слепые же по косточкам их шли
И в слепоте свет их идей губили.
Не стало там для ближнего - "люблю",
Друг другу стали ближние врагами,
Затягивали туже им петлю
И били их озлобленно ногами.
Я ухожу. Но вы друг друга слушать
Всё ж собирайтесь в наш застольный круг.
Святую правду, словно в землю плуг,
Внедряйте в человеческие души.
Не сломит никогда жестокий рок,
Коль с вами будет милосердный Бог.


4) ПОЦЕЛУЙ ИУДЫ

Глубоким сном в округе всё заснуло,
Детёнышем безгрешным, без вины.
Из-за Кедрона ровным, мерным гулом
Шаги толпы неистовой слышны.
Из темноты, как будто ото всюду
Те с факелами движутся сюда...
И римские солдаты, и Иуда...
И неизбежна страшная беда.
- Где Иисус? - из тьмы раздалось строго.
И - поцелуя неприятен вкус...
Изменника окончена дорога -
Пошёл на смертный подвиг Иисус.
Ещё и утру рдеться было рано,
Когда начало всех дневных начал,
Петух горластый под стрехой Ханаана,
Как будто со значеньем прокричал.
- Конец! - сказал апостол Пётр сквозь слёзы
(Он трижды отрекался в эту ночь).
Застыло всё в окаменелых позах.
О, Иисус!.. Ему нельзя помочь.
Пётр двинулся за ним, опустошённый,
Своё неверье искренне кляня.
И было небо очень беспокойным
При факелах зловещего огня.
Тревожно-ярко запылали дали,
Секирой полоснул грядущий день...
Под деревом в проснувшемся квартале
Иудина раскачивалась тень.


5) ПРОКУРАТОР ПОНТИЙ ПИЛАТ

Зло с сотворенья мира прорастало.
И вот - грехов осенний звездопад...
И грешникам на свете тесно стало,
Им был подарен Господом Пилат.
Высокомерный с самого рожденья,
Наместник римский взятки уважал
И, как хотел, на горькие мученья
Он иудеев щедро посылал.
Шаги землетрясению подобны,
А тяжесть слов сердцами не поднять.
Два Иисуса. Как их лики скорбны!..
Кого из Иисусов покарать?..
Толпе по существующему праву
Дано решать, кого казнить. Они
Кричали громко: - Отпусти Варавву!
А этого - распни! Распни! Распни!
Сомненья прокуратора развеяв,
Не ради справедливости идёт
Под стяг ему привычных фарисеев
Безродный, полный ненависти сброд.
И Понтий повторил за этим сбродом:
- Распнуть! - И на Голгофу поглядел...
Ещё немало именем народа
Исполнится кроваво-чёрных дел!..
Не обойти пророку эшафота -
Разумный жизни палачом лишён,
А бездарь, как осока у болота -
Себя, оскалясь, защищает он.
Пожары выли и кресты стонали...
И пусть не просто жертву осудить,
Что делать, все чётко знали:
Не каяться, нет - чище руки мыть.


6) VIA DOLOROSA

Ты, каждый шаг свой взвешивая строго,
И деловито познавая рок,
Поймёшь: своя у каждого дорога,
Где каждый шаг, что жизненный урок.
И как ты ни просчитывай завзято,
Но избавленья от незримых пут
Не получить, ты встретишься с Пилатом,
Крест понесёшь... На нём тебя распнут.
И будет крест неимоверно тяжек -
В нём заключён людей вселенский грех.
На спину жертве бременем он ляжет,
Но от грехов очистит души всех.
Ты поневоле много испытаешь
Без фарисейских слов и показух,
И, верно, Богоматерь повстречаешь -
Она уронит горькую слезу.
Когда же силы меч беды разрушит,
Киринеянин Симеон придёт
Помочь тебе спасти людские души
И крест твой до Голгофы донесёт.
В той обстановке потасовки дикой,
Что у толпы в её лихой судьбе,
К тебе придёт, как солнце, Вероника
И солнечно поклонится тебе.
Ты встретишь жён, что горьких слёз не пряча,
Придут к тебе, жалея и любя.
Ты скажешь им, что нет причин для плача -
Детей своих оплачьте и себя.
Вот звуки дня сплелись в тугие строфы,
И Богу жажды смерти не унять...
С земли свой череп подняла Голгофа,
Готовая тебя к себе принять.

Окончание следует