Сирота

Третье августа 1985 года. Суббота.

Гостя я устроил в лазарете. Утром, во время зарядки, ко мне подходит четвёртый штурман и говорит, что 0059-му осталось ½ часа хода. Иду будить хирурга. В спешном порядке собираем инструменты, бельё. Гость успевает записать в дневник об операции. Происходит имитация произвольного застолья. Предлагаю взять что-нибудь из инструментария. Хирург выбирает брюшистый скальпель. Скромность достойная подражания. От «посошка» не отказывается. Пока сидим за столом, дважды приходили предупредить о готовности шлюпки. Зашёл проститься и поблагодарил сам майор Петров. Я предполагал, что будет «презент» с его стороны.
Надо было видеть Петрова позавчера: в каком-то смятении чувств он был. Переживал ужасно, как будто умирала любимая жена или дочь. Когда опасность миновала, – всё мигом позабылось…
Самоотверженно спасителю пожали руку, выразили признательность – и всё!
Капитан корабля «Куприна» в своё время дал мне целую коробку апельсинов. В сравнении с этой болезнью буфетчицы та услуга была мизерной.
Майор Петров, исправный служака и грубиян, он чтил неписаный кодекс. Мелочь, кажется, а как хорошо высвечивает человеческую суть и душу.
Море между тем неспокойно, и на душе мрачно тоже.
Расстояние между пароходами довольно большое, около полумили. Шлюпка отчаянно зарывается в волнах, подпрыгивает стремительно, перекачивается с борта на борт, временами, вообще, исчезает среди волн, наконец, входит в зону прикрытия МБ-0059 - от сердца отлегает боль, обида, досада.
Доктор никогда не знает и предположить не может, что ему несёт день грядущий от заболевших людей: сможешь ли их вылечить и сохранишь ли им жизнь?
Всё время до обеда прибираюсь в лазарете. За день обратилось больных человек пять. В остальном день совершенно спокойный.
Перебираю в памяти всё, что связано с болезнью буфетчицы, оцениваю своё гинекологическое невежество, ненужную деликатность и припоминаю, когда же всё началось?
А началось ещё всё восьмого мая, когда она пожаловалась на боль в придатках, и отсутствия очередной менструации. Она не скрыла, что была связь на Большой Земле.
Как раз с этого момента, а не в июле, начала отстукивать мина замедленного действия. Мне бы провести обследование, да прикинуть умом, что это, возможно, внематочная беременность, а я хлопал, с позволения сказать, ушами.
Даже больные приступы не насторожили меня должным образом.
Умри буфетчица – мне пришлось бы поплатиться дипломом, пойти под суд, и в лучшем случае, быть с позором выгнанным с работы. Вот, какой Дамоклов меч висел все эти месяцы надо мной, незадачливой головой?
Во время, слава Богу, и только ему мы ушли из Эрмингера, что оказались 1–го августа в Фарерской зоне, что поблизости нашлась отзывчивая душа, с умелыми руками и крепкой головой - хирург.
А буфетчица… выказала прям – таки звериную живучесть!
Быть бы иначе беде, ещё какой беде? Всё это время я ходил в заложниках, чувствовал это каждый день своей шкурой, но не умом. Себя я считал довольно-таки грамотным врачом и с «опытом работы». А тут…
Когда у механика сдохла собака, я сказал себе, что будет ещё одна смерть. Закон парности редко даёт осечку. И он её почти уже дал. От смерти больную отделяли минуты, даже секунды. Буфетчица вышла из коллапса и пришла в сознание. Немеющей рукой на тетрадном листке писала расписку в моё и майора Петрова оправдание.
Ведь я настаивал, чтобы её снять с зимовки после случая с полыньёй, но Петров, как сыч на цыплёнка, накинулся на меня. Тогда к берегу подходил с провизией ТР «В. Суриков», а они на пару сделали всё так , чтобы остаться на зимовке. У них любовь – морковь! А их жизни на моей ответственности.
После обеда, наконец, получили РДО с Торсхаванского госпиталя. Больная прооперирована. Состояние здоровья удовлетворительное. Будет находиться в больнице две недели. Потом выпишут. Петров подготовил документы, чтобы Риту снять с зимовки и отправить на Большую Землю. Вот так завершилась эпопея любви с внематочной беременностью буфетчицы Риты. Весьма поучительно! Не правда ли?


02. 01. 2018 год,
Крайний Север,
Нагорная,
Фото автора.