Белый воротничок

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
ГОРЬКО - КИСЛАЯ МОРОШКА

Дерётся домашний зверь и дикий. Каждый защищает свою правду. Росомаха, как я потом выяснила, защищала своих детей, как любая мать. Мы нарушили с Непродажной Шкурой её покои. Здесь она была хозяйкой, здесь был её дом. Мы же – человек и собака - были гостями. Как говорится, « в чужой монастырь со своим уставом не лезь!» Никто из зверей и птиц нас не приглашал. Они здесь родились и это их дом. Никто нам не дал права вторгаться в чужие владения. Это только человек нарушает границы и пытается проявить экспансию по отношению не только к зверям, но и другим народам.
Смотрю в бинокль и вижу: слабеют звери. И тут, недолго думая, вырубаю незамедлительно, почти выкорчёвываю деревце берёзы, ибо её легко всегда вытащить с комом земли из каменистой тундровой почвы. И бегу к дерущимся зверями. Минуя страх, подбегаю и начинаю махать перед их мордами корнями берёзовой оглобли. Стараюсь не задеть ни того ни другого. Росомаха никакого внимания не обращает на меня. Шкура же при виде моего присутствия дерёт лесного зверя, свирепея, на смерть. Ослабла росомаха - ослабла и собака. Страшно. И решаю дать Непродажной Шкуре команду своим рыком и зычным, как у глухих, голосом: « Фу!» И мы что есть мочи бежим прочь. Лесной зверь сначала лежал и минут тридцать зализывал раны, набирался сил. Потом, пошатываясь, видимо, ушёл к своим щенятам. Долго думала, как маленьких щенят росомахи назвать и нашла, что нет такого слова « росомахатики». В этот сезон морошка оказалась крайне горькой. Своего стонущего иногда зверя я привезла прямым ходом в ветлечебницу. Мы очень долго зализывали свои раны. Около полугода лечились, но победили и выжили. Больше мы в этот сезон не ездили на 109 километр. Я старалась объезжать это место стороной.
Между тем крутится сука – щенится. После пегого Абдуллы вылез весь белый по кличке Сухов. Абдулла, как комар, присосался к соску матери. Особенно нежно она тешила своего беленького: и зубы-то свои оскалит, и язык высунет, показывая, как мил ей второй щенок. Любо-дорого наблюдать: собачьей нежности нет предела. Итак, в течение суток выплюхнула Сулеймана, Сеида, Ильгазара, Диляру, Зухру, Лейлу и самого маленького Чайника. Раскидали их по рынку, как могли и как сумели. И поехали с другом и с ней всё же в отпуск.

Продолжение...