Сирота

- Ну, вот я и парного молочка принесла, только из-под козы, - вбежала в лазарет, запыхавшись, Анна.
- Молодец, Аннушка! Правильно, что поспешила. Спасать девчонку-то надо. Пойди на кухню, разбавь его кипячёной водичкой – и в бутылку! Соски там, в кастрюльке, на плитке. Ложечку тоже прихвати – пригодится.
- Итак, через каждое полчаса начнём её кормить, авось выходим... - С глубокой горечью произнесла Круглова. – Глядишь, а там и замуж выдадим…
Анна всё, что просила заведующая приютом, принесла и поставила на стол.
Баночка молока, марля, вата, что-то наподобие соски, изготовленная из пипетки, которой пользуются для закапывания капель в глаза и уши, белая булочка, которая сохранилась ещё от вечерней трапезы, стояли и лежали, ожидая своей участи. Всё это ожидало, как строй военных, намертво и, будто ожидало приказа сверху.
Они стояли сейчас на столе, с нежностью добытые и принесённые, гляделись от двери фельдшерской, как лёгкий снежок на Новый год, и как будто улыбались…
Как-то нужно умудриться накормить голодную крошку.
Перепеленать ребёнка - это наука, кажется, проще простого, хотя и в этом нужно иметь навык и большой опыт. Для всего нужно умение. А тут… человечка-крохатулю выходить и накормить вовсе не простое дело.
Фельдшерица, не торопясь, очень-очень медленно, с толком и расстановкой, приготовила некую смесь наподобие грудного молока. Козье молоко налила в бутылочку из-под сухого пенициллина, разбавив кипячёной дистиллированной водой, добавив мякиш булочки, капнув в содержимое нечто вроде витамина, и приготовилась кормить кроху.
Девочка лежала на столе, за которым заведующая оформляла разные бумаги, которые поступали в паре с детьми, если только они были. Если таковых не было, то долгое время приходилось доискиваться, откуда родом тот или иной будущий житель детского приюта и дома малютки. Иногда уходили на эту процедуру годы.
Ребёнку нужно уже определяться в жизни, а найти концы с его происхождением, и с каких мест их привезли, и где они родились, почти было невозможно выискать. Многие дети попадали из тюрем, которые там и родились, но адрес их был закрыт, так как все казематы были обозначены цифрами. Исходя из этой государственной тайны, Кругловой приходилось иным давать выдуманные имена, отчества, фамилии – так немыслимо терялась родословная человека. Сидя за столом, на котором сейчас лежала укутанная Лизонька, директрисе порой ночами напролёт приходилось выдумывать имена и фамилии. А адрес был один Зеленоборский приют детей, который находился на самом Крайнем Севере.
Горько вздохнув, подошла к столу и, осторожно взяв малютку на руки, приступила к кормлению, прижав к своей груди кроху, приговаривая: «Давай-ка, Лизушка, почмокаем, что Бог послал!»
Настолько было это тяжело делать, словно слепому, в ушко иглы вдевать нитку, руки ходуном ходили, пальцы были, словно чужие, - не слушались хозяйку приюта. Она такого маленького ребёнка впервые держала на своих руках. Своих детей Бог не дал. Зато чужими детьми насытил.
Ей было всё дико и незнакомо. Иногда ей приходилось с трудом уговорить, того или иного дитятю.
- Ну, что? Пойдём в умывальную, сынок, там умоемся, подстрижёмся, вшей твоих выведем, - нет-нет с горечью, бывало, попеняет на свою жизнь и судьбу о тяжкой своей доле и службе для детей, для людей.
Продолжение...